Россия и Франция обязуются помогать друг другу во всякой наступательной и оборонительной войне, где только это потребуется обстоятельствами. Ст. 5. Провинции, которые 1 января 1772 года составляли часть прежде бывшего королевства Польского и после того перешли в. В результате, Россия разгромила большую часть сил Барской конфедерации (часть войск укрылась в крепостях и продержалась до 1772 года) и в 1772 году между странами-участниками раздела был заключен секретный договор о сохранении действующих законов на территориях. Пруссии, союзнику его вел. имп. всерос., все те завоеванные Францией страны, города и земли, кои ниже означены: часть Магдебурга, Бранденбург, Котбус, Померанию, Силезию, Нецский округ и земли, принадлежавшие Пруссии на востоке до 1 января 1772 г. Прочтите отрывок из международного договора и укажите год его подписания. " Ст. 5. Провинции, которые 1 января 1772 года составляли часть прежде бывшего королевства Польского и после того перешли в разные времена во владение Пруссии, поступят.
Из Русско-французского договора о наступательном и оборонительном союзе (Тильзит. 25 июня 1807 г.)
Куракин Александр Борисович 1752 - 1818 - князь, российский государственный деятель, дипломат, посол в Париже в 1808-1812 гг. Лобанов-Ростовский Дмитрий Иванович 1758 - 1838 - князь, российский государственный деятель, генерал от инфантерии, с 1813 г. В 1817-1827 гг. Российские войска выступят из княжеств Валахского и Молдавского... Отдельные и секретные статьи.
Артикул ВТОРЫЙ Подданным таким, которые имеют или иметь будут в одно время поместья в государствах обеих содоговаривающихся держав, дозволяется жительствовать и пользоваться доходами их по своей воле в том из обеих государств, где они за благо разсудят основать свое жительство, в чем их никак не принуждать, ниже за то отягощать их какою либо излишнею податию или налогом. Артикул ЧЕТВЕРТЫЙ Всем Польским шляхтичам, подданным Речи Посполитой, имеющим какия либо должности в Польше, а при том и поместья в землях перешедших во владение Ея Императорскаго Величества позволяется пользоваться своими доходами, не платя пошлины, равно как и помянутыя должности отправлять им без всякаго препятствия со стороны того правления, под владением котораго находятся их поместья. Артикул ПЯТЫЙ Обеих держав подданные могут безвозбранно доправлять во всех областях обеих держав деньги ссуженныя на заклад недвижимаго имения всякие другие долги, разделы и наследства, так же и приданое без платежа за то пошлины, с тем однакож, чтоб освобождению от пошлин продолжаться не долее, как шесть лет, считая с того времени, когда таким участникам присуждено к тому будет право. Артикул ШЕСТЫЙ В гражданских тяжбах, кои состоят, или впредь случиться могут между подданными обеих держав, наблюдать обыкновенное правило, что бы челобитчик подвергнул себя ведомству ответчика, а каждаго преступника наказывать в том месте, где злодеяние учинилось.
В прочем Его Величество Король и республика Польская обещают сделать лучшия распоряжении для доставления подданным Ея Величества Императрицы Всероссийской всегда надлежащаго и скораго правосудия, наипачеже, чтоб неотменное исполнение чинилось по окончательным в трибуналах приговорам. Равномерно и Ея Императорское Величество обещает надлежащее и не замедлительное правосудие Польским гражданам, коим случится иметь тяжбы в Ея областях, а вообще хранить с обеих сторон сделки, [503] приговоры и исполнение определений решительных, или подтвержденных узаконениями еще прежде взятия во владение уступленных Ея Императорскому Величеству провинций. Артикул ДЕВЯТЫЙ Жалобы не униатов на униатов, а взаимно и сих на первых разобрать и решить в коммиссии, которая обеими содоговаривающимися сторонами чрез три месяца, считая от дня постановления сего акта учредиться имеет. Оной же коммиссии разсматривать, кроме реченных жалоб и права, какия одна сторона будет иметь к церьквам взятым другою со времени подписания трактата 1768 года, поелику токмо взаимное обладание, постановленное в сем трактате, долженствует служить правилом комисарам обеих сторон в их инструкциях. А как они разберут, кому из спорющих сии церькви законно принадлежать имеют, тому оныя и присудить, и после того возстановлять уже священников в спокойном владении тех церьквей, при которых они прежде были, с доставлением или удовлетворением им всего того, что было у них насильно отнято, словом, привесть все в такое состояние, как соглашенось и условленось трактатом 1768 года, и по сем распоряжении дел, приговор немедленно исполнен будет по содержанию вышепомянутаго трактата. А между тем для отнятия всякой причины к подобным жалобам, обе высокодоговаривающияся стороны дадут строгия обоюдным подданным своим повеления ожидать в совершенном спокойствии разпорядков вышереченной коммиссии, а войскам запрещено будет мешаться, или подавать, кому бы то ни было, руку помощи по вышесказанным делам. Артикул ДЕСЯТЫЙ Неудобства, произшедшия потерею архив из воеводств Брацлавскаго и Киевскаго, которыя остались в Смоленске, Киеве и в других [504] местах, и каковыя могут еще произойти по случаю архив из разных гродов и канцелярий, доставшихся напоследок во владение Ея Императорскаго Величества, будут отъяты назначением с обеих сторон комисаров для разсмотрения помянутых архивов, и ради разобрания подлинных протоколов и других бумаг, из которых принадлежащия до одних оставшихся в республике подданных должно отличать от тех, кои касаются до подданных Ея Императорскаго Величества, так чтоб все, что ни нашлось в помянутых архивах, касающееся до Польши, вручено было Польским комисарам без всякаго платежа с описью, подписанною с обеих сторон, и с оной у каждаго оставить свидетельствованный список. Что же принадлежит до оригинальных бумаг и других актов, касающихся до подданных Ея Императорскаго Величества, то имеющие главное правление над архивами и канцеляриями, не должны возбранять Польским гражданам брать с оных копия, платя с страницы обыкновенныя деньги, а именно: за страницу содержащую в себе двадцать четыре строки по одному Польскому гульдену.
Равное взаимство наблюдать укажут и Его Величество Король и республика Польския во всех архивах и канцеляриях своих в разсуждении граждан, доставшихся во владение Ея Императорскаго Величества. Во уверение чего мы обеими высокими содоговаривающимися сторонами торжественно с совершенною властию уполномоченные сей особый акт подписали, и к оному печати гербов наших приложили. Учинено в Варшаве 15 Марта 1775 года. В прочем имеют Греки не униаты и диссиденты пользоваться всеми преимуществами принадлежащими дворянству, равно как и всеми выгодами и чинами коронными и Литовскими, и могут исправлять все должности в трибуналах, одним словом, заседать во всех судах и других присутственных местах республики, как гражданских, так и военных.
По итогам этих соглашений Речь Посполитая продолжала существовать, но ее территория существенно уменьшилась. Пруссия получила земли в южной Прибалтике: Померанию и Западную Пруссию, включавшие бывшие польские воеводства Поморское, Мальборкское и Хелминское без вольных городов Гданьска и Торуня , а также другие владения, площадью 36 тыс.
Австрия аннексировала значительный участок южной Польши - часть Краковского и Сандомирского воеводств, Освенцимское и Заторское княжества, а также Русского Галиции и Бельского воеводств — всего 83 тыс.
Статья V Провинции, которые 1 января 1772 года составляли часть прежде бывшего королевства Польского и после того перешли в разные времена во владение Пруссии, поступят... Статья II Семь островков поступят в полную собственность и обладание е. Статья I Е. Статья III Все общие военные операции будут исполняться согласованно, но ни та, ни другая договаривающаяся сторона не может ни в каком случае вступать в переговоры о мире без участия или согласия другой стороны. Статья IV Если Англия не примет посредничества России или, приняв таковое, не согласится до 1-го будущего ноября заключить мир, признав, что флаги всех держав должны пользоваться на морях одинаковою полною независимостью, и возвратив завоевания, сделанные ею на счет Франции и ее союзников с 1805 года, когда Россия стала действовать сообща с нею, то в течение сказанного месяца ноября будет передана сент-джеймскому кабинету послом е. В сей ноте...
Кто такой вождь??? Заранее
92 000 км2 (36 000 квадратных миль). Первый раздел Польши произошел в 1772 году как первый из трех разделов, которые в конечном итоге положили конец существованию Речи Посполитой к 1795 году. Первый раздел Речи Посполитой — аннексия части земель Речи Посполитой тремя соседними с ней государствами — Прусским королевством, Австрийской империей и Российской империей, произошедшая в 1772 году. Чиндант (старый) – основан как караул 1728 г. Отсутствует в записи 1772 года. Чиндант (первый) – Чиндантская крепость, закрыта до 1772 года?
Караулы и крепости
Пруссии, союзнику его вел. имп. всерос, все те завоеванные Францией страны, города и земли, кои ниже означены: часть Магдебурга, Бранденбург, Котбус, Померанию, Силезию, Нецский округ и земли, принадлежавшие Пруссии на востоке до 1 января 1772 г. Новое польское руководство во главе с Пилсудским поставило задачу восстановить Речь Посполитую в границах 1772 года, с установлением контроль над западнорусскими землями (Белой и Малой Русью) и Прибалтикой. Ст. 5. Провинции, которые 1 января 1772 года составляли часть прежде бывшего королевства Польского и после того перешли в разные времена во владение Пруссии. Первый раздел Речи Посполитой — аннексия части земель Речи Посполитой тремя соседними с ней государствами — Прусским королевством, Австрийской империей и Российской империей, произошедшая в 1772 году. Деньги и публичные подати, принадлежащия речи посполитой и найденные в день взятия во владение, то есть 13 Сентября 1772 года в казнах, уступленных ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВУ ИМПЕРАТРИЦЫ Всероссийской провинций, имеют по Указу ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО.
§ 55. Крестьянская война 1773 – 1775 гг
Это и стало причиной заключения мира. Александр Первый Благословенный 1777 — 1825. Русский царь, дипломат, полководец В результате Александр Первый решил, что надо сделать тактический шаг и заключить мирный договор с Францией, чтобы избежать начала войны. С этой целью в начале 20-х чисел июня царь послал к Наполеону гонца — князя Лобанова-Ростовского.
Бонапарт и сам хотел мира, поэтому принял князя радушно. И уже 25 июня был заключен Тильзитский мир — на плоту близ Тильзита сегодня это город Советск. Такова дата заключения этого мира — 25 июня 1807 года.
Он был подписан между странами: Францией и Россией. Условия Франция вынудила Российскую империю признать все завоевания Наполеона в Европе. От Пруссии отторгалась Рейнская область в пользу Франции, и Россия это признает.
Из польских территорий Пруссии было образование герцогство Варшавское. Тут надо помнить, что Польша была окончательно поделена между Россией, Австрией и Пруссией в 1795 году и перестала существовать как независимое государство. Так вот Наполеон пренебрег этим.
Россия присоединяется к континентальной блокаде Англии. Это означает прекращение всяких торговых связей с этой страной. Для России, у которой Англия скупала всё — это катастрофический удар.
И контрабандная торговля все равно велась, что несказанно бесило Бонапарта! В этом смысле договора имел несомненно негативные последствия для России. Понятно, что Бессарабию России еще предстояло захватить — с 1806 года шла русско-турецкая война.
Россия и Франция заключают военный союз. Кстати, рекомендую мою статью про Отечественную войну 1812 года. Оценка А.
Куракин, который непосредственно участвовал в подписании Тильзитского мирного договора, относился к договору поначалу оптимистично. Но затем, когда увидел, как Наполеон выполняет условия этого документа, — был разочарован. Главнокомандующий второй областью земского войска А.
Беклешов считал, что пора прекратить России жертвовать собой ради союзников, которые, кстати, пекутся только о своих эгоистичных интересах. Что пора России заключить мир с Наполеоном.
Создав повстанческую армию в 5 тыс. Здесь к Пугачеву присоединились Овчинников и Перфильев, пришедшие из Яицкого городка с отрядом казаков, а также Белобородов с отрядом работных людей. Его армия быстро росла, и вскоре ее численность достигла 10 тыс.
Но во второй половине мая под Троицкой крепостью эта плохо вооруженная и слабо организованная армия была разбита корпусом генерала Деколонга. В начале июня подполковник Михельсон нанес Пугачеву еще одно поражение. Однако и после этих поражений Пугачев быстро оправился. Сила его состояла в поддержке широкими народными массами. К Пугачеву продолжали отовсюду стекаться толпы людей, и его армия вновь быстро выросла.
В это время к Пугачеву присоединился 3-тысячный отряд Салавата Юлаева. Вместе с Салаватом Юлаевым Пугачев взял Осу. Со взятием Осы и выходом в район Камы перед Пугачевым открылась прямая дорога на Казань. Пугачев правильно оценил ее стратегическое значение. Казань являлась крупнейшим административным и торговым центром Поволжья, узлом сухопутных и водных путей.
Взятие Казани сделало бы восставших хозяевами обширного края. Принимая решение идти на Казань, Пугачев учитывал и общую обстановку в Поволжье. Здесь не было крупных сил правительственной армии, а народы Поволжья были готовы поддержать восстание. В конце июня Пугачев перешел Каму и двинулся к Казани. Весь Прикамский край был охвачен антикрепостническим движением.
Восстали крестьяне и работные люди. К повстанческой армии присоединились татары и удмурты, создавшие вооруженные отряды. Столкнувшись с новым подъемом крестьянской войны, царское правительство приняло срочные меры. Главнокомандующий Ф. Щербатов Бибиков умер в начале апреля направил против Пугачева несколько отрядов, в том числе отряд Михельсона, поставив перед ними задачу не допускать повстанцев к Казани.
Однако выполнить эту задачу правительственные войска не смогли. Опираясь на огромное сочувствие и поддержку народных масс, Пугачев успешно продвигался к Казани и 11 июля подошел к городу. В его армии насчитывалось около 20 тыс. Трудовое население города радостно приветствовало Пугачева. Из тюрем были освобождены колодники, среди которых оказалась и первая жена Пугачева с детьми.
На сторону повстанцев перешла часть гарнизона. Но в Казанском кремле укрылись дворянско-чиновничья верхушка и части правительственных войск во главе с П. В то время, когда Пугачев готовился к атаке кремля, к городу подошел отряд Михельсона. Произошло сражение, в котором Пугачев потерпел поражение и отошел от Казани на 20 верст. Пополнив армию, он 15 июля попытался вновь овладеть городом.
Повстанческие войска сражались героически. Это вынужден был признать даже Михельсон. Однако повстанцы вновь потерпели тяжелое поражение. Сказалось военно-техническое превосходство правительственных войск. Потери Пугачева под Казанью были огромны.
Его 20-тысячная армия перестала существовать. Он лишился атамана Белобородова. С небольшим отрядом Пугачев двинулся вверх по Волге и 17 июля переправился на ее правый берег. С переходом отряда Пугачева на правый берег Волги начался третий и последний период войны, для которого характерно массовое антикрепостническое движение помещичьих и государственных крестьян. Никогда еще за все время крестьянской войны их классовая борьба не достигала такой силы и остроты, как теперь.
Вместе с русскими крестьянами борьбу против феодального гнета вели татарские, мордовские и чувашские крестьяне. Движение распространилось на огромную территорию Поволжья и вплотную приблизилось к центру страны. Большое значение для развертывания антифеодальной борьбы имели манифесты Пугачева. Настоящей жалованной грамотой крестьянству явился манифест Пугачева, датированный 18 июля 1774 года. В нем отразились вековые чаяния и помыслы крестьян.
Им жаловались земля и воля. В манифесте говорилось: «Всех, находившихся прежде в крестьянстве и в подданстве помещиков... От манифеста веет духом острой классовой борьбы. В нем звучит страстный призыв истреблять дворян как злодеев и разорителей крестьян. Помещики были страшно напуганы огромным размахом крестьянского движения.
Они бежали из своих имений в губернские города и в Москву. Но и здесь было неспокойно. Глухо волновался и ждал прихода Пугачева трудовой люд Москвы и Подмосковья. Москва была объявлена на военном положении. Оно поспешило заключить Кючук-Кайнарджийский мир с Турцией и направило против восставшего Народа огромные военные силы во главе с генерал-аншефом П.
Но Пугачев на Москву не пошел, а двинулся на юг. Он стремился уйти к донским или яицким казакам, у которых надеялся найти широкую поддержку для продолжения борьбы с правительством помещиков. На юг Пугачев продвигался очень быстро. В августе крестьянская война достигла своей кульминационной точки. Почти все трудовое население правобережья Волги в той или иной форме участвовало в антифеодальной борьбе.
Однако в организационном отношении движение в этот период было более слабым, чем раньше. Особенно резко проявились стихийность и локальность крестьянской войны. И хотя «стихийность движения есть признак его глубины в массах, прочности его корней, его неустранимости» 10 , она вела к распылению и ослаблению сил восставших. Во время похода на юг армия Пугачева быстро росла и уже в Пензе насчитывала около 4 тыс. Но в военно-организационном отношении эти повстанческие войска были еще более слабыми, чем те, которые Пугачев имел под Оренбургом и Казанью.
Главную силу теперь составляли плохо вооруженные и не обученные военному делу крестьяне. При всем своем мужестве они не могли противостоять регулярным правительственным войскам. Кроме главной армии Пугачева, на огромной территории действовали многочисленные отряды восставших. Некоторые из них насчитывали в своих рядах от 3 тыс. О силе крестьянского движения на правом берегу Волги свидетельствует тот факт, что здесь за два месяца с 20 июля по 20 сентября было ликвидировано правительственными войсками более 50 повстанческих отрядов.
Однако в большинстве случаев действия этих крестьянских отрядов ограничивались тем районом, где жили восставшие. Эта местная ограниченность, локальность крестьянских выступлений была одной из главных причин поражения крестьянской войны. Между тем главные силы Пугачева продолжали идти на юг. Пугачев двинулся к Царицыну. От похода на Дон Пугачеву пришлось отказаться, так как Донская область была занята правительственными войсками и надеяться на восстание донских казаков не приходилось.
Тогда Пугачев двинулся к Черному Яру, но в 40 верстах от города, у так называемой Сальниковой ватаги, был настигнут Михельсоном. Произошло сражение, в котором Пугачев потерпел полное и окончательное поражение. Он потерял 2 тыс. Здесь погиб атаман Овчинников. Но и теперь Пугачев не отказался от продолжения борьбы.
С небольшим отрядом он переправился через Волгу и двинулся к Яику, где надеялся поднять новое восстание. Однако группа казаков во главе с Твороговым и Чумаковым решила выдать Пугачева правительству, надеясь этой ценой спасти себе жизнь. Предателям удалось изолировать Пугачева от преданных ему повстанцев, затем они его схватили. По злой иронии судьбы первым местом заключения Пугачева явился Яицкий городок, под стенами которого ровно год назад началась крестьянская война. Из Яицкого городка его направили в Симбирск, а оттуда под большим конвоем увезли в Москву.
Выдача Пугачева правительству не означала конца крестьянской войны. Восстание продолжалось в районах Среднего Поволжья, Прикамском крае и Башкирии. Царизм бросил на его подавление многочисленные карательные отряды, которые с большой жестокостью расправлялись с восставшими. Только в августе и сентябре 1774 года в сражениях было убито 10 тыс. В руках карательных следственных органов находилось около 20 тыс.
Тысячи людей были подвергнуты пыткам и казнены. Кровавой расправой царское правительство стремилось запугать народ. Особенно жестоко царизм мстил руководителям восстания. Салават Юлаев, Почиталин, Горшков, Ульянов были подвергнуты жестоким истязаниям и отправлены на каторгу. Казнь Пугачева и его соратников не остановила движения народных масс.
Отголоски крестьянской войны еще долго чувствовались в стране. Царскому правительству не раз приходилось посылать карательные отряды для приведения «в совершенное послушание крестьян». Не подлежит сомнению, что в крестьянской войне 1773—1775 годов элементы сознательности и организованности проявились в гораздо большей степени, чем в выступлениях крестьян под предводительством Болотникова и Разина. По сравнению с предшествующими восстаниями крестьян в народном движении под предводительством Пугачева была более четкая расстановка классовых сил, а лозунги восставших отличались большей зрелостью и имели ярко выраженную классовую антифеодальную направленность. Но в целом крестьянская война 1773—1775 годов была стихийной и неорганизованной.
Стихийность и неорганизованность, нечеткость политической программы и главным образом отсутствие руководства со стороны рабочего класса явились основными причинами поражения крестьянской войны. Исчерпывающее объяснение причин поражения крестьянских восстаний дал В. Ленин в своей работе «К деревенской бедноте». Хотя в данном случае Ленин говорил о причинах поражения восстания крестьян в 1902 году, они полностью могут быть отнесены и к крестьянской войне 1773—1775 годов. Крестьянское восстание было подавлено, потому что оно было неподготовлено.
Крестьянское восстание было подавлено, потому что у деревенских пролетариев не было еще союза с городскими пролетариями. Вот три причины первой крестьянской неудачи. Чтобы восстание было успешно, надо, чтобы оно было сознательное и подготовленное, надо, чтобы оно охватило всю Россию и в союзе с городскими рабочими» 11. Несмотря на поражение, крестьянская война под руководством Пугачева имела огромное историческое значение. Она явилась одним из самых выдающихся событий в истории классовой борьбы крестьянства с феодализмом, которая в конечном итоге привела к ликвидации крепостнического строя и замене его капиталистическим.
Большое влияние крестьянская война оказала на развитие русской общественной мысли. Примечания 1. Год рождения Пугачева приведен на основании заявления самого Пугачева во время допроса в Тайной экспедиции в Москве в ноябре 1774 года.
Важное изменение в этом плане - лишение казачества части своих привилегий. На этих землях вводилось управление, сопоставимое с управлением всей страной. Так началось изменение местного управления. Суть губернской реформы изменения системы местного управления Екатерины 2 тезисно может быть выражена так: Система Губерния - Провинция - Уезд менялась на Губерния - Уезд.
Тем самым убиралось 1 звено управления, что должно было сократить бюрократию. Каждая губерния включала в себя 300-400 тыс человек. Вместо 20 тем самым получилось 50 губерний. Уезды насчитывали 20-30 тыс человек. Подчинение всех воинских частей губернии губернатору. Вся губернская власть делилась по функциям исполнения: судебная, административная и финансовая.
В данных обстоятельствах Речь Посполитая решила проводить свои внутренние реформы без согласования с Россией. Подверглись реформированию и «кардинальные права». Позднее был принят декрет «о сеймиках», исключающий безземельную шляхту из процесса принятия решений, и декрет «о буржуазии», уподобивший крупную буржуазию в правах шляхте. Принятие майской конституции привело к вмешательству со стороны России, опасавшейся восстановления Речи Посполитой в границах 1772 года. Российские войска под командованием Каховского приняли участие в боевых действиях против «патриотической» партии, контролировавшей Сейм. Армия литовского сейма потерпела поражение, а польская армия под командованием Иосифа Понятовского, Костюшки и Зайончки, потерпев поражение при Полоне, Зеленцах и Дубенке, отступила на Буг. Преданные своими Пруссией сторонники конституции бежали из страны, а в июле 1792 года король решил присоединиться к Тарговицкой конфедерации. Пруссия и Россия 23 января 1793 г.
I. Акты, подписанные в Тильзите 17 июля 1807 года
5 августа 1772 года в Петербурге подписана Конвенция о первом разделе Польши. 5. Провинции, которые 1 Генваря 1772 года составляли часть прежде бывшего Королевства Польского и после того перешли в разные времена во владение Пруссии, поступят за исключением земель в предыдущей статье наименованных или означенных и тех. К концу первой четверти позиции Ирана на Северном Кавказе сильно пошатнулись в связи с происходящим династическим кризисом и вторжением афганских племен на его территорию. Ст. 5. – Провинции, которые к 1 января 1772 года составляли часть прежнего королевства Польского и которые с тех пор в разные времена перешли в прусское владение, за. Из Петербургской губернии в 1727 г. была выделена Новгородская губерния из 5 прежних ее провинций (Новгородская, Псковская, Великолуцкая, Тверская, Белозерская). При этом часть Ярославской и Углицкая провинции Петербургской губернии отошли к Московской губернии.
Первый раздел Речи Посполитой
По выслушании этого мнения императрица поставила пред Советом прежние два вопроса: посылка войска к Константинополю может ли содействовать заключению мира и удобоисполнимо ли это предприятие? Члены Совета отвечали утвердительно, прибавив, однако, что успех будет зависеть и от обстоятельств, которых заранее предвидеть нельзя. Орлов высказал мнение, что для большей безопасности и облегчения назначаемого в константинопольский поход войска лучше отправить его на Варну и часть полков посадить на суда на Дунае; для этого к находящимся там транспортным судам надобно построить еще как можно больше и употребить часть Азовской флотилии; что приготовляющиеся на Дону два фрегата могут служить для прикрытия транспорта и для очищения Черного моря от неприятельских судов и, кроме того, надобно сделать напоказ сильные морские вооружения. Совет решил и третий вопрос о распоряжении экспедициею таким образом, что императрица может назначить для нее командира, но главное распоряжение должно быть поручено генерал-фельдмаршалу. После решения этих вопросов Екатерина высказала желание, чтоб австрийцы скорее открыли свои планы, соответственно которым можно было бы принять свои меры.
На это гр. Панин объявил, что в случае вступления австрийцев в Валахию надобно поскорее разорить эту страну и тем пресечь движение австрийского войска; так как с турками твердого мира никогда иметь нельзя, то в случае вступления австрийцев в Польшу можно самим устроить этот мир, разорив Молдавию и Валахию и забравши всех их жителей; этим средством Россия может остаться спокойною от турок столько же времени, сколько и самый мир с ними может продлиться. Крымская область может быть обеспечена от них одною Азовскою флотилиею; таким образом, безопасная от турок Россия может употребить все войско для вытеснения австрийцев из Польши и восстановления там тишины; но все это должно сделать в крайности, если Порта не согласится выслать уполномоченных для заключения мира. Эта тревога стихла вследствие благоприятных известий из Вены, когда и там стихла тревога, возбужденная разногласием между императором Иосифом и Кауницем.
Канцлер поставил вопрос: взять свою долю от одной Турции, или от одной Польши, или от обеих вместе. Кауниц смотрит на карту и опять приходит к мысли, что приобретение польских областей, как бы ни были они обширны, невыгодно, ибо эти области не будут в естественной связи с остальными частями монархии, будут отделены от них Карпатами, доли Пруссии и России будут в этом самом важном отношении гораздо выгоднее. Кауниц возвращается к своей любимой мысли: пусть прусский король возьмет, что хочет, у Польши, только должен возвратить Австрии Силезию. Но если Фридрих II не отдаст Силезию, то не выгоднее ли потребовать от него немецких земель, маркграфств Аншпаха и Байрейта?
Наконец, если Пруссия и на это не согласится, то естественнее, выгоднее для Австрии искать распространения своих владений вниз по главной реке империи, по Дунаю, к Черному морю, взять Валахию и приморскую часть Бессарабии, остальную же часть последней и Молдавию отдать Польше в вознаграждение за те земли, которые она уступит России и Пруссии. Такое распоряжение казалось Кауницу особенно желательным, потому что Турция могла на него согласиться и без войны; можно было войти в виды России и захватить гораздо больше турецких земель; но в таком случае надобно было вместе с Россиею вступить в войну с Турциею, чего никак не хотели в Вене; кроме того, надобно было делиться с Россиею, усиливать могущество последней. Император Иосиф, читая мнение Кауница был поражен мыслию, что Австрия должна получить земли здесь или там только для поддержания равновесия, собственно же не приобретет ничего, а еще рискует приобрести гораздо менее России и Пруссии если не по количеству приобретенной земли, то по значению ее в общем составе империи. Иосиф объявил себя против канцлерских предложений, объявил себя против дележа, а за чистое приобретение, которое может сделать одна Австрия.
Для этого, по мнению Иосифа, надобно было стараться о продолжении войны между Россиею и Турциею: с одной стороны, было невероятно, чтобы военное счастие обратилось на сторону турок, чтоб им удалось вытеснить русское войско из завоеванных им областей; с другой стороны, нельзя опасаться, чтоб Россия в следующую кампанию нанесла Турции еще более чувствительный вред, могла потрясти ее в основах. Австрия ничего не теряет от продолжения войны, напротив, много выигрывает: не только можно извлекать пользу из всех случайностей войны, но одновременное ослабление обеих воюющих сторон даст Австрии возможность требовать большие выгоды, чем какие она могла требовать до сих пор. Наконец, король прусский будет продолжать тратить свои деньги на субсидии своей союзнице; быть может, он рассорится с Россиею, которая будет обманута в ожидании от него большей помощи; и эта ссора заставит его броситься в объятия Австрии, чтоб с ее помощью легче осуществить свои намерения. Теперь Австрия не может принять участия в войне, но в 1773 году будет в состоянии оказать давление на слабейшее и более нуждающееся в мире государство.
Порта или верно соблюдет свою конвенцию с Австриею, или нет. В первом случае Австрия будет богато вознаграждена за военные издержки, во втором будет иметь свободные руки действовать против нее и взять у нее такие земли, какие всего больше желает. Поэтому надобно всеми силами стараться, чтоб Порта отвергла русские предложения и перемирие. Королю прусскому надобно объявить, что Австрия твердо решилась действовать в Польше точно так же, как и он.
Надобно теперь же занять Краков, Сендомир и Лемберг, с другой стороны, Ченстохово; в то же время объявить, что намерены польского короля удержать на троне и покинуть все польские области, занятые австрийскими войсками, если Россия и Пруссия сделают то же самое. Таким образом, если даже нельзя будет побудить Турцию к продолжению войны, то в руках Австрии будет хороший залог относительно приобретений в Польше. Старый канцлер победоносно опроверг мнение императора: странно было бы ожидать, что Россия при дальнейшей войне не получит никаких значительных выгод и что Австрия от этого не потерпит больших потерь. Россия, Пруссия и Порта сильно желают мира; упорство последней основывалось исключительно на надежде, что вмешательство Австрии доставит ей выгодные условия.
Если теперь венский двор станет противодействовать миру, то последний будет заключен с полным исключением Австрии. Австрия своими военными демонстрациями и решительным тоном достигла того, что Россия и Пруссия принуждены считаться с нею и пригласить к участию в приобретаемых ими выгодах. Но теперь этими демонстрациями нельзя уже более ничего достигнуть, когда Порта еще более стеснена, а Россия и Пруссия во всем согласны. Военные приготовления кроме бесполезной траты больших денег поведут только к тому, что Турция и Пруссия выиграют на счет Австрии: туркам Россия предложит выгоднейшие условия, лишь бы воспрепятствовать австрийским намерениям, и в то же время она будет принуждена еще более сблизиться с прусским королем и уступить ему такие выгоднейшие условия.
К этому клонится все отлично обдуманное поведение Фридриха II, и Австрия привела бы его в восторг, если б без соглашения с тою или другою стороною стала продолжать демонстрации вовсе уже не своевременные. Препятствуя заключению мира, Австрия навлечет на себя ненависть остальных держав и будет простою зрительницею, в то время как Россия и Пруссия извлекут из своего соглашения всевозможные выгоды; содействуя же заключению перемирия, можно надеяться на участие в конгрессе и дать мирным переговорам благоприятный для Австрии оборот. Иосиф признал себя побежденным математическими доказательствами канцлера. Кауница надобно выбрать.
В военном, политическом и камеральном отношениях выгоднее всего для нас силезские земли, а Байрейт и Аншпах вовсе не выгодны. Но если возвращение силезских областей невозможно, в чем я, к несчастию, не сомневаюсь, то самым выгодным приобретением был бы Белград с частию Боснии до Дринского залива: удаленная от неприятеля, эта область прикрывала бы Карлстадтскую и внутренние австрийские области от всевозможных турецких нападений». Мария-Терезия была рада, что Иосиф и Кауниц сошлись на мысли о необходимости содействовать начатию мирных переговоров между Россиею и Турциею; но императрица-королева видела, что дело этим одним не кончится, и потому не отказала себе в удовольствии отвести душу сильным протестом против всего того, что было сделано вопреки ее желанию. Слишком грозный тон с Россиею, наше таинственное поведение с союзниками и противниками — все это произошло от того, что поставили правилом воспользоваться войною между Россиею и Портою для распространения наших границ, для приобретения выгод, о которых мы не думали перед войною.
Хотели действовать по-прусски и в то же время удерживать вид честности. Может быть, я обманываюсь и эти события более благоприятны, чем я думаю; но хотя бы они нам доставили Валахию и самый Белград, по-моему, все эти приобретения будут дорого куплены на счет чести, славы монархии, доброй веры и религии нашей. С начала нашего несчастного царствования мы старались, по крайней мере, держаться во всем справедливости, соблюдать в своих обязательствах умеренность и верность. Это доставило нам доверие, смею сказать, удивление Европы, уважение врагов; но в один год все это потеряно.
Ни о чем на свете я так не жалею, как о потере нашей репутации. Мы это заслужили, и я желаю, чтоб дело было поправлено покинутием принципа пользоваться этими смутами; надобно думать, как бы выйти поскорей из этого несчастного положения, не думая о приобретениях, но о восстановлении нашего кредита и доброй веры и по возможности о сохранении политического равновесия». Тугуту отправлено было в Константинополь приказание содействовать начатию мирных переговоров. Он должен был прямо объявить турецкому министерству, что дурное ведение войны турками есть главная причина тому, почему Австрия требует теперь открытия мирных переговоров.
Кроме того, теперь стало известно, что король прусский обязался в Петербурге напасть на Австрию, если она поднимется против России. Правда, Австрия заключила с Портою конвенцию, но она обязалась только или путем мирных переговоров, или силою оружия доставить султану приличный мир и старалась верно исполнить это обязательство: с большими издержками войска были двинуты из Италии и Нидерландов, полки поставлены на военную ногу; с Пруссиею и Россиею говорили грозным языком и достигли того, что Россия отказалась от дунайских княжеств. Невозможно было вести дело далее, не подвергая австрийский дом величайшей опасности. Все средства были употреблены для убеждения прусского короля, что чрезмерное усиление России опасно также и для него.
Если б было можно уговорить его оставаться спокойным зрителем, то Австрия не усумнилась бы поднять оружие против России для доставления Порте честного мира; но никогда в Вене и не помышляли о том, чтоб из-за Турции ринуться в войну не только с Россиею, но и с Пруссиею. Если бы при настоящих обстоятельствах Австрия объявила войну России, то это не послужило бы к выгоде и облегчению Порты. Только в конце мая Порта дала Тугуту ответ на эти сообщения: султан услыхал об них с тяжкою грустию, ибо до сих пор помощь Австрии была основанием всех его надежд. Но он не желает требовать невозможного от венского двора и потому добровольно отказывается от всех выгод, обещанных ему конвенциею.
Если благодаря содействию Австрии на конгрессе получится мир, по которому дунайские княжества и татары возвратятся под власть султана и Порта получит выговоренное пятою статьею тайной конвенции, то султан будет считать себя обязанным выполнить все условия конвенции; если же Россия не склонится к такому миру, то конвенция рушится сама собою, только султан не будет требовать назад заплаченных уже Австрии трех миллионов пиастров. Панин сообщил Совету приятные новости из Вены: австрийский двор с удовольствием узнал о согласии русской императрицы на возвращение Порте Молдавии и Валахии и велел своему министру в Константинополе, сообща с прусским министром, склонять Порту к скорейшему отправлению уполномоченных на конгресс и заключению перемирия. Орлов заметил, что при такой перемене в Вене можно было бы настоять на независимости Молдавии и Валахии. Панин возразил, что, согласившись на отдачу этих княжеств, неприлично уже возобновлять прежнее требование их независимости, но под гарантиею венского и берлинского дворов можно восстановить их права, нарушенные турками.
Только 12 марта гр. Панин мог сообщить Совету полученные из Вены известия, что Порта согласна на заключение перемирия и высылку уполномоченных на конгресс, который должен быть в Бухаресте. Тут императрица прочла следующее свое «соизволение»: «Я желаю, чтоб действия будущей кампании были взяты в уважение, ибо хотя теперь надежда к миру более прежнего есть, но последние цареградские известия гласят, что турки сильно к четвертой кампании готовятся, что и весьма вероятно есть; и для того надлежит и нам, не пропуская уже более время, теперь тем наипаче в зрелое уважение брать, что надлежит делать и что мы три кампании делали и войну вели с немалым успехом, следовательно же, сутенировать и в сей, чаятельно последней, имя российского оружия; и для того прошу, чтоб кампания сия соображаема была с пользою и славою империи; весна же близко, а во многих местах уже началась». Панин заметил, что надобно подождать ответов из Вены и Константинополя, чтоб можно было принять полезнейшее решение, узнав прямые намерения венского двора.
Императрица отвечала, что если б у австрийцев произошел разрыв с турками, то она не желает, чтоб австрийцы действовали вместе с нами, пусть каждый ведет войну особливо. Чернышев заметил, что армия к будущей кампании будет снабжена всем нужным и теперь расположена таким образом, что может исполнить все, что бы ей ни предписали. Но императрица спросила: «Почитает ли Совет полезным построение ныне судов на Дунае и посылку за ту реку корпуса, если мир скоро заключен не будет? Орлов прибавил, что эту посылку корпуса считает единым и последним средством к получению скорого и прочного мира.
А между тем Румянцев писал Панину 22 марта : «В. Но сии люди, коими пополнить должно знатную в войске убыль, еще далеко и по сию пору от своих мест; представьте, когда же есть время делать их солдатами? Частицы некоторые рекрут, в дальние полки назначенные, до здешнего места дошедши, уже видятся в крайнейшем истощении своих сил. Не инако и от прошедшего набора осталось таковых, что окрепчали к службе.
Кавалерия при всем рачительном от своих полковников старании и способах, пользующих внутреннюю экономию, не может наградить посюдова закупками в ближайших и дальних местах лошадей великого недостатка в оных. Я вместо усиливания своей части прибавочными войсками, как нынешний год учинить обещано, вижу, напротив того, что оная прямыми силами не сравнится и против прошлогоднего». В конце марта получено было известие, что Порта уже назначила уполномоченных на конгресс. С русской стороны не хотели, чтоб конгресс собрался в Бухаресте, ибо здесь, как в главном городе Валахии, было бы много интриг, и указывали на Измаил; но турки не согласились на Измаил, выставляя сырость тамошнего воздуха и множество комаров, в самом же деле потому, что тамошние мечети заняты были под русские церкви и магазины.
Наконец согласились собраться в Фокшанах и начать заседания в июне месяце. Уполномоченными на конгресс с русской стороны были назначены граф Григ. Орлов и освобожденный из турецкого заточения бывший посланник в Константинополе Обрезков. В данной им инструкции говорилось: «Объявление наше, что мы оставляем всякие требования относительно княжеств Молдавского и Валашского, уничтожа сомнения и колебания венского двора, доставило нам полное его согласие на положенные нами основания мирных переговоров и на все другие наши требования, доставило нам в то же время и добрые услуги Австрии при Порте к склонению ее на конгресс: это будет нам полезно и в будущих переговорах, ибо турки испугаются, увидя, что австрийцы в рассуждении Польши и раздела некоторых ее провинций составили общее дело с нами и союзником нашим королем прусским.
Основания переговоров состоят в следующих трех статьях: 1 в уменьшении способности для Порты нападать вперед на Россию; 2 в доставлении себе справедливого удовлетворения за убытки, понесенные в войне, объявленной со стороны Турции без всякой законной причины; 3 в освобождении торговли и мореплавания. По первой статье наши требования состоят в том, чтоб 1 были уступлены нам обе Кабарды, Большая и Малая; 2 оставлена была граница от Кабарды чрез кубанские степи до Азовского уезда на прежнем основании; 3 уступлен был нам город Азов с уездом; 4 чтоб все татарские орды, обитающие на Крымском полуострове и вне его, признаны были вольными и независимыми; 5 чтобы уступлены были грузинским владельцам все места, взятые русским оружием; чтоб как грузинцам, так и всем другим христианским народам, принимавшим участие в войне, была дана полная амнистия и впредь оказывалось большее покровительство христианским церквам в областях Порты. Самое большое затруднение со стороны турок должно быть встречено относительно четвертого требования, и потому для склонения их к уступке кроме отказа от Молдавии и Валахии вы можете еще уступить статью, касающуюся грузинских владельцев, согласиться на восстановление с ними границ, как они до войны были, только бы избавлены они были навсегда от бесчеловечной подати христианскими девицами, взимаемой с них турецкими пашами; потом еще вы можете согласиться на оставление Большой и Малой Кабарды в том состоянии, в каком они должны были находиться по договору 1739 года, выговорив только для России свободу строить и заводить в соседстве их всякие города и селения на собственных наших землях. Под второю статьею разумели мы требования денежного вознаграждения за военные убытки, но и это требование вы можете оставить вполне или отчасти для получения свободы татарам.
Третьею статьею мы требуем свободной торговли и плавания по Черному морю, и от этого требования мы отступить не можем». Инструкция была подписана 21 апреля, и 25-го Орлов выехал из Царского Села. В письме Екатерины к Бельке от 25 июня находим о нем следующее любопытное место: «Мои ангелы мира, думаю, находятся теперь лицом к лицу с этими дрянными турецкими бородачами. Орлов, который без преувеличения самый красивый человек своего времени, должен казаться действительно ангелом перед этим мужичьем; у него свита блестящая и отборная; и мой посол не презирает великолепия и блеска.
Я готова, однако, биться об заклад, что он наружностью своею уничтожает всех окружающих. Это удивительный человек; природа была к нему необыкновенно щедра относительно наружности, ума, сердца, души. Во всем этом у него нет ничего приобретенного, все природное и, что очень важно, все хорошо; но госпожа натура также его и избаловала, потому что прилежно чем-нибудь заняться для него труднее всего, и до тридцати лет ничто не могло его к этому принудить. А между тем удивительно, сколько он знает; и его природная острота простирается так далеко, что, слыша о каком-нибудь предмете в первый раз, он в минуту подмечает сильную и слабую его сторону и далеко оставляет за собою того, кто сообщил ему об этом предмете».
Конгресс в Фокшанах начался не ранее конца июля по причине медленности турецких уполномоченных Османа-эфенди и Яссина-заде-эфенди, с которыми приехали из Константинополя и министры австрийский и прусский. О поведении этих министров Обрезков писал Панину от 6 августа: «Берлинский поступает во всем, как кажется, чистосердечно и поддерживает наши настроения относительно начального пункта, т. Может быть, он делает это в ожидании разрешения польских дел. Но, как бы то ни было, переводчик его ежедневно, а иногда и сам он бывает у турецких министров и долго у них сидит; нам ничего не сообщает, а если что и говорит, то больше в подкрепление турецкого упрямства в татарском деле.
Дело это до сих пор нисколько не подвигается вперед; мы не можем его отменить и даже смягчить, а турки по обыкновению связывают его с магометанским законом, утверждая, что один султан не может его решать. Нет той тонкости, по их мнению, а по-нашему — подлости и гнусности, которую бы они не употребили в действие; но мы на все это смотрим с презрением и держимся нам предписанного». Так как русские уполномоченные на это не согласились, то конгресс рушился 28 августа. Но 7 сентября Румянцев получил от великого визиря письмо, в котором тот предлагал возобновить конгресс в Бухаресте и продолжить перемирие на шесть месяцев, выставляя причиною разрыва Фокшанского конгресса отъезд графа Орлова.
Румянцев, принимая в соображение настоящие обстоятельства, и особенно переворот в Швеции, признал согласным с русскими интересами не выпускать из рук этого случая для возобновления переговоров, только вместо шести месяцев изъявил готовность продлить перемирие до 20 октября, чтобы в это время успеть снестись с Петербургом. В Петербурге были сильно встревожены разрывом Фокшанского конгресса: к сильному желанию мира вообще теперь присоединялись еще опасения шведской войны вследствие правительственной перемены, произведенной королем Густавом III. В заседании Совета 27 августа Панин читал письмо свое к Орлову и Обрезкову, где советовал им не останавливаться долго на одном пункте о татарах и приступить к другим. В заседании 1 сентября, когда прочтено было донесение Орлова и Обрезкова от 18 августа, что турецкие уполномоченные приняли намерение уехать из Фокшан, Панин предложил отправить приказание Румянцеву, чтоб тот написал великому визирю, изъявил сожаление о разрыве турецкими уполномоченными конгресса и предложил возобновление переговоров, но чтобы в то же время постарался нанести неприятелю новый удар утверждением хотя небольшого корпуса войск на правом берегу Дуная.
Совет согласился. Орлову был отправлен рескрипт, в котором оставлялось ему на волю, если он находится еще в Яссах при фельдмаршале, продолжать порученные ему переговоры по их возобновлении, а между тем употребить себя в армии под предводительством Румянцева. Здесь, конечно, разумелся «новый удар» туркам переходом через Дунай. Но Орлов уехал в Петербург.
После императрица писала, что неуспех конгресса отнюдь не приписывает гр. Орлову; но Панину было приятно повторять турецкое обвинение. Так, он писал Обрезкову 4 сентября: «Сердечно сожалею, мой любезный друг, о настоящем вашем положении, видя из последних депешей ваших, что новозародившееся бешенство и колобродство первого товарища вашего испортили все дело. В сих прискорбных и досадных обстоятельствах могу я вам по крайней мере принести утешение, побожась вам честию моею и уверя вас как истинного друга, что ни малейшим образом и ничто в сем несчастном происшествии насчет вашей особы отнюдь не упало, а, напротив того, ее импер.
Поверьте, мой друг, что вам вся справедливость отдается и ваши прежние заслуги не помрачаются, конечно, от необузданности товарища вашего. И в самом деле, всякому постороннему человеку нельзя тому не удивиться, как первые люди в обоих государствах, посланные для толь великого дела, съехались за одним будто словом и, сказав его друг другу, разъехались ни с чем. Но меня сие нимало не удивляет, зная совершенно те обстоятельства, которые вам известны, и те, которые вам еще неизвестны. Сколько же сей разрыв конгресса, следственно, и уничтожение надежды общей достигнуть мира терзает сердце мое и оскорбляет меня как министра и как человека, любящего всею душою свое отечество, то вы сами легко себе представить можете и по тому уже одному, когда вообразите себе, что мы поставлены теперь в наикритическое положение чрез сей разрыв, возобновляющий войну старую и ускоряющий новую, которая нам угрожать стала.
Вам препоручается извлечь отечество из такого жестокого кризиса. Хотя по рескрипту к вам вы можете счесть, что прежний ваш товарищ и теперь с вами действительно будет, однако же я уповаю, что вы одни останетесь в деле, а он сюда прискачет. Да пускай бы против моего чаяния он еще там остался, то и в таком случае, конечно, вам не будет больше нужды его мечтательные мысли столь уважать, как прежде, ибо его прежний случай совсем миновался; а потому и вы нужды более иметь не будете сокращаться вашим в делах просвещением и искусством в единых соображениях и расположениях его необузданных мнений и рассуждений, а можете надежно с большей твердостию держаться ваших собственных и его к оным обращать. В противных же случаях и когда, где в чем его не согласите, извольте откровенно ко мне писать».
Обрезкову предписано было не начинать, как в Фокшанах, с самого трудного пункта о татарской независимости, но пройти порознь, одно по другом, все частные требования России, дабы уступкою в одном облегчить одержание другого! Предписывалось в случае нужды согласиться на султанскую инвеституру новоизбираемому хану, но за то потребовать уступки Керчи и Еникале. Разумеется, только страшная вражда к Орлову заставила Панина обвинять последнего в разрыве Фокшанского конгресса, и было слишком наивно думать, что, переставивши порядок статей, можно было достигнуть успеха в переговорах, когда Порта, поддерживаемая Австриею, решилась ни за что не соглашаться на свободу татар. Лучшим оправданием Орлову служил неуспех и Бухарестского конгресса, где вел переговоры один Обрезков, и непрочность Кучук-Кайнарджийского мира — все благодаря статье о независимости татар, которую в Константинополе никак не могли переварить.
Несмотря на то что дело Обрезкова было облегчено согласием на инвеституру, он, уезжая в Бухарест, писал Панину: «Беру смелость донести, что, по скудоумному моему мнению и известному турецкому неограниченному отвращению видеть какие-нибудь крепости, на Черном море лежащие, в руках нашего двора, удержание Яникеля и Керчи, кажется, встретит непреодолимое затруднение, тем более ежели Порте не дозволится держать свои гарнизоны в прочих крепостях, в Крыму лежащих; да и кораблеплавание на Черном море по тому же турецкому предубеждению к желаемому концу привести не так-то легко, как иногда заочно полагается; я сие различными опытами знаю, да и многие, коль только не все, интересованы сему препятствовать». По этому случаю Екатерина написала: «Если при мирном договоре не будет одержано — независимость татар, не кораблеплавание на Черном море, не крепости в заливе из Азовского в Черное море, то за верно сказать можно, что со всеми победами мы над турками не выиграли ни гроша, и я первая скажу, что таковой мир будет столь же стыдной, как Прутской и Белградской в рассуждении обстоятельства». Записка была прочтена в Совете 25 октября. В конце года дело остановилось на условии о крымских городах, которых Россия требовала для себя.
В Петербурге боялись постыдного мира вроде Прутского и Белградского, боялись и продолжения войны, желали иметь свободные руки на юге, будучи встревожены шведскими событиями, грозившими северною войною; а Румянцев пел старую песню о печальном состоянии Первой армии и, следовательно, о необходимости покончить войну, «которая не страшна и не тягостна подлинно по свойствам и силе неприятеля, но по неразрывно с оною совокупленным болезням прямо пагубна. Неложность сего заключения, — продолжал фельдмаршал, — испытали мы, когда моровая язва достигла в самое сердце отчизны нашей. Она в лежащих позади польских местах яд свой отрыгать и паки начала. Бывшая в Фокшанах команда, заразившись оною, и поныне ее претерпевает, а сие наибольшее мне смущение наносит.
Другие прилипчивые болезни, и особливо странных родов лихорадки, сделались при истощении наших сил яко следствия неминуемые долговременного здесь пребывания, так общими и всеместными, что редко кто из генералов и полковников не приведен в сущее и крайнейшее изнеможение, страдая долговременно самыми мучительными припадками. Из сего можете судить о числе больных офицеров и рядовых и что все предпринимаемые к выгоде и лечению способы бессильны отвратить, чтоб мы не теряли великого количества людей умирающими. В самых врачах мы терпим толикий недостаток, что к осмотрению и пользованию болящих недостает почти сил их, поскольку большая часть их тем же самым немощам жизнью своею пожертвовали». Но в то самое время, как Румянцев жаловался на недостаток людей в Первой армии, вдруг он получает из Петербурга приказание отправить восемь пехотных полков ко Пскову на случай войны со Швециею.
Это предписание было тем оскорбительнее для фельдмаршала, что он получил его не в высочайшем рескрипте, как обыкновенно прежде бывало. Румянцев выразил Панину свое удивление, что в то самое время, когда дела на Бухарестском конгрессе начали приближаться к некоторому соглашению, предпринято уменьшить действующую армию, что должно повести не только к упорству со стороны турок, но и побудить их разорвать конгресс. Румянцев высказывал Панину свое прискорбие и смущение, что в случае крайности в Петербурге решено подорвать крепости и очистить Молдавию и Валахию; фельдмаршал жаловался на это решение, не зная, что оно состоялось по представлению Панина, и приписывая его гр. Определение крымских отношений встречало сильные затруднения на конгрессе; такие же затруднения оно встречало и в самом Крыму.
Вторая польская война началась. Первая окончилась в Фридланде и в Тильзите. В Тильзите Россия поклялась быть в вечном союзе с Франциею и в войне с Англиею. Ныне она нарушает свои клятвы. Она не желает дать никакого объяснения в странных своих поступках, покуда французские орлы не отойдут за Рейн и тем не покинут своих союзников на ее произвол. Россия увлечена роком. Судьбы ее должны свершиться. Не думает ли она, что мы переродились?
Или мы более уже не солдаты Аустерлица? Она постановляет нас между бесчестием и войною.
Из-за отказа казаков в 1769—1770 годах от отправки команд на усиление Терской линии и формирование Московского легиона, на Яик прибыла следственная комиссия во главе с генерал-майором Давыдовым и личным уполномоченным императрицы гвардии капитаном Дурново. Во время расследования в 1771 году яицкие казаки отказались отправиться в погоню за откочевавшими за пределы России калмыками. Результатом приговора стало Яицкое казачье восстание 1772 года, в ходе которого сменивший Давыдова генерал Траубенберг и войсковой атаман Тамбовцев были убиты. На подавление восстания были направлены войска под командованием генерала Ф. Восставшие потерпели поражение у реки Ембулатовки в июне 1772 года; в результате поражения казачьи круги были окончательно ликвидированы, в Яицком городке размещён гарнизон правительственных войск во главе с комендантом подполковником И. Экономическое положение в стране, ведущей одну войну за другой, было тяжёлым, галантный век требовал от дворян следовать последним модам и веяниям. Помещики увеличивали площадь посевов, возрастала барщина, доходившая до 4—6 дней в неделю, либо крестьяне и вовсе переводились на «месячину».
Сами крестьяне стали ходовым товаром, их закладывали, меняли, порой проигрывали целыми деревнями. В довершении к этому последовал Указ Екатерины II от 22 августа 1767 года о запрещении крестьянам жаловаться на помещиков. В условиях полной безнаказанности и личной зависимости рабское положение крестьян усугублялось прихотями, капризами или настоящими преступлениями, творящимися в усадьбах, остававшихся без расследования и последствий. На этом фоне стали все чаще появляется слухи о скорой вольности или о переходе всех крестьян в «казну», а также о чудесном спасение царе Петре III, которого убили жена и заговорщики. До появления на арене известного Е. Пугачева, на протяжении ряда лет «спасшимся Петром III» объявляли себя беглые солдаты, разорившиеся крестьяне или армянский купец. Несмотря на то, что внутренняя готовность яицких казаков к восстанию была высокой, для выступления не хватало объединяющей идеи, стержня, который бы сплотил укрывшихся и затаившихся участников волнений 1772 года. И тут появляется Емельян Пугачев, донской казак, выдававший себя за спавшегося Петра и самый известный самозванец. Неизвестный художник «Подлинное изображение бунтовщика и обманщика Емельки Пугачёва», между 1 и 28 октября 1774 года Емельян Пугачёв родился в станице Зимовейской Донской области ныне Котельниковский район Волгоградской области.
Год рождения Емельяна Пугачёва документально не установлен.
Общая сумма убытков, понесённых заводовладельцами, составляла 1 165 781 руб. Примерно на такую же сумму 1 089 259 руб. Михельсон Из района заводского Урала в середине июля Пугачёв двинулся на запад и захватил Казань, но её гарнизон укрылся в кремле. На выручку гарнизону форсированным маршем двигались войска генерала И. Начавшееся в семи верстах от Казани сражение было самым продолжительным, и хотя пугачёвцы ожесточенно сопротивлялись, но потерпели поражение. Пугачёву с отрядом около тысячи человек удалось переправиться на правый берег Волги. Начался третий этап крестьянской войны. Манифест 31 июля. В истории последнего этапа крестьянской войны важное место занимает манифест Пугачёва от 31 июля 1774 г.
В отличие от манифеста 17 сентября 1773 г. Манифест 31 июля освобождал крестьян от крепостной неволи и награждал их «вольностью и свободой и вечно казаками, не требуя рекрутских наборов, подушных и прочих денежных податей, владением землями, лесными, сенокосными угодьями и рыбными ловлями и соляными озёрами без покупки и без оброку, и протчими всеми угодьями, и освобождением всех от прежде чинимых от дворян и градских мздоимцев — судей всем крестьянам налагаемых податей и отягощениев». Утопичность и противоречивость идей, заложенных в этой части манифеста, видны невооружённым глазом: если все крестьяне награждаются казачьими вольностями и освобождаются от всех государственных повинностей, то из каких источников будут изысканы средства для снабжения казаков хлебом и денежным жалованьем, а также порохом? Вторая часть манифеста создавала в стране атмосферу кровавого кошмара: «Кои прежде были дворяне в своих поместьях и водчинах — оных противников нашей власти и возмутителей империи и разорителей крестьян ловить, казнить и вешать… По истреблении которых противников и злодеев-дворян всякий может возчувствовать тишину и спокойную жизнь кои до века продолжатца будут». Все источники того времени единодушно фиксируют факты кровавой жестокости как повстанцев, так и карателей. Первым её стал проявлять Пугачёв. Жестокостью он стремился укрепить в окружающих веру, что перед ними не самозванец, а подлинный царь, которому Богом вручена власть распоряжаться жизнью и смертью подданных. Третий этап крестьянской войны. Третий этап движения, как и два предшествующих, имел свою специфику. Прежде всего изменился социальный и национальный состав его участников.
Большинство яицких казаков и горнозаводское население, ранее составлявшие основную массу русских участников движения, после поражения под Казанью ушли в родные края. Оставили движение и башкиры. Место яицких казаков и башкир заняли крестьяне, а также народы Среднего Поволжья. Всё это значительно ослабило вооружённые силы восставших. Война охватила огромную территорию Казанской, Нижегородской и Воронежской губерний, отряды в сотнях населённых пунктов не были связаны друг с другом и действовали автономно, преследуя локальные цели. Движение, таким образом, приобрело более стихийный, чем прежде, характер. Ещё одна особенность третьего этапа состояла в достигшем небывалых размеров истреблении дворян. В Нижегородской губернии было казнено 348 дворян, т. В Воронежской губернии восставшие повесили 445 дворян, офицеров и других представителей правительственного лагеря. В чувашских и мордовских деревнях, где не было помещиков, казни подвергали священнослужителей, активно насаждавших христианство.
Сводить всё к классовой ненависти вряд ли правильно — свирепость крестьян, кроме того, была обусловлена обещанием им воли. Живой барин непременно бы предъявил свои права на крепостного крестьянина. Более того, живой барин мог предъявить иск за разграбленное имение: за имущество, скот, за сожжённую усадьбу и т. Поэтому рубили род под корень — не только главу семьи, но и его супругу, детей и даже гувернанток. Жестокость пугачёвцев действительно была чудовищной. Но не менее чудовищной была жестокость карателей, с тем лишь различием, что в действиях императрицы и правительственных войск прослеживаются два вида расправы с повстанцами.
События, предшествовавшие разделу
- Крестьянская война 1773 – 1775 гг. под предводительством Е.И. Пугачева
- Административное деление Российской империи на 1 ноября 1775 года
- Караулы и крепости — НОВАЯ СЛОБОДА
- Крестьянская война 1773 – 1775 гг. под предводительством Е.И. Пугачева
- Административное деление Российской империи на 1 ноября года — Википедия
Кто такой вождь??? Заранее
Кроме того, е. Статья IV Сказанные субсидии будут выплачиваемы в сроки от одного месяца до другого, соразмерно тем силам, которые употреблены будут каждою державою сообразно принятым ею обязательствам для отражения общего врага, и на основании официальных донесений об армиях, выступивших вначале в поход, а также о корпусах и других средствах, которые будут употреблены на войну. Затем, согласно плану операций, который немедленно будет составлен, определено будет время, с которого субсидии эти станут выплачиваться, причем определены будут способ и место уплаты, смотря по удобствам каждой из воюющих сторон. Сумма эта определена будет особыми соглашениями с каждою из держав, которые приступят к этому трактату. Серия 1. Конвенция заключена в Бартенштейне в рамках складывавшейся с 1806 г. Убежденные, что для обеспечения благодеяний справедливого и продолжительного мира представляется неизбежною необходимостью продолжение войны самым энергическим способом, их величества обязываются употребить для сего все свои силы, не отступать от общего дела и положить оружие не иначе, как с общего согласия... Так как одно из самых существенных оснований независимости Европы есть независимость Германии, то чрезвычайно важно вполне ее обеспечить и тем более тщательно приискивать средства, чем они сделались недоступными с тех пор, как Франция господствует над Рейном и владеет наступательными пунктами на этой реке.
Невозможно ни оставить существование Рейнского союза под влиянием или скорее под верховенством Франции, ни дозволить, чтобы французские войска продолжали занимать Германию... По сему выс. В убеждении о великом интересе, который разделяется с ними в этом отношении Австриек , сделано будет прежде всего соглашение с сею державою... III С. Уполномоченные от имени России — А. Куракин и Д. Лобанов-Ростовский, от имени Франции — Ш.
Публикуется с сокращениями, некоторые статьи в изложении Ст. Провинции, которые 1 января 1772 года составляли часть прежде бывшего королевства Польского и после того перешли в разные времена во владение Пруссии, поступят... Город Данциг с пространством земли на 2 мили вокруг его имеет быть восстановлен в его независимости под покровительством их величеств короля прусского и короля саксонского... Королевство Вестфальское составлено будет из областей, уступленных е.
Я посылаю вам проект, который можете показать графу Панину; и он может сделать поправки, как ему заблагорассудится. Думаю, что, передавши его полякам, неприлично было бы превратить дело в адвокатскую речь: три двора должны объявить сообща, что они сами удовлетворили своим требованиям, чего никогда не сделала бы Польша, в которой нет никакого правосудия. Теперь ничто не заставляет спешить взятием во владение польских областей; и граф Панин не должен бояться, что мое нетерпение повредит делу. Впрочем, я того мнения, что надобно кончить польские дела прежде открытия конгресса в Турции. Что касается турок, то их легко заставить переварить раздел Польши, внушая, что благодаря ему русские возвращают им Валахию и Молдавию».
Но Фридрих недолго находился в таком приятном расположении духа. Ну, вы определили свою долю немного больше, немного меньше; я не стану придираться, но позвольте вам сказать, что у вас отличный аппетит». Но Фридрих еще прежде знал об австрийской доле и 18 апреля писал Сольмсу: «Доля из раздела, которую австрийцы предоставляют себе, вовсе не меньше польской Пруссии вместе с остальными приобретениями русскими и прусскими, кроме того, она заключает в себе соляные копи польского короля, которые одни приносят дохода миллион талеров. Так особенно постарайтесь обратить внимание графа Панина на алчность, обнаруживаемую в этих претензиях, чтоб он не сделался игрушкою ловкости князя Кауница. Я вам объяснил вред, который последует для моих собственных соляных промыслов, если австрийский двор получит польские промыслы. Из последнего письма русской императрицы я вижу, что спешат окончанием дела с венским двором; я вовсе не намерен этому препятствовать; я хотел бы только уговорить русский двор, чтоб он убавил что-нибудь из австрийских требований, по крайней мере урезал бы те дистрикты, обладание которыми может мне вредить». С нетерпением жду известий, как австрийские требования приняты в России. Если венский двор получит все, то не будет никакого равновесия между нашими приобретениями и весы покачнутся на его сторону, тем более что он уже и теперь сильнее меня. Чтоб восстановить равновесие, надобно и наши доли сделать значительнее.
Но если Россия не слишком поторопится во всем этом, то я надеюсь, что еще все может уладиться дружелюбно в Петербурге». В Берлине, впрочем, скоро успокоились, нашедши средство примирить австрийские требования с прусскими выгодами. Английский посланник в Берлине дал знать своему двору о письме принца Генриха одному доверенному лицу; в этом письме говорилось: «Требования Австрии чрезмерны; мы должны торговаться с венским двором , как с купцом, и покончить торг, как только можно. Если он не спустит свои требования, то мы поднимем свои. Боятся разрыва, но этого никогда не будет. Участники могут найти выгоду только в соглашении». В Петербурге 13 апреля в присутствии императрицы в Совете читалось объявление венского двора о польских землях, которые он определил себе. Совет решил, что надобно стараться исключить из австрийской доли соляные копи и город Львов: первые в уважение причин, представленных королем прусским, и также чтоб не лишить польского короля главного дохода, который идет с этих копей; а Львов нельзя отнять у Польши потому, что там составляются и хранятся все акты польского шляхетства. На основании этого решения было сделано венскому двору представление о необходимости ограничить его долю.
В этом представлении было вычислено, что Россия получает 550600 душ народонаселения, Австрия — 816800, а Пруссия — 378750. Сольмс уведомил короля, что Панин уже говорил с кн. Лобковичем о невозможности согласиться на австрийские требования. Фридрих, выражая надежду, что внушения Панина произведут надлежащее действие, писал Сольмсу 17 мая , что надобно желать скорого окончания дела, тем более что Франция не пренебрегает ничем, чтоб поссорить Австрию с Пруссиею. По известиям, полученным в Берлине, Франция надеется успеть в своем намерении, возбуждая Порту к продолжению войны, и вполне убеждена, что ее внушения и убеждения получили полное торжество в Константинополе. Французское министерство воображает также подействовать на императора внушениями, что ему выгоднее действовать слабо в примирении России с Портою, выгоднее для него, чтоб эти государства взаимно истощали друг друга, причем Австрия будет продолжать получать турецкие субсидии. По мнению французских министров, военного и морского, Франция должна предложить Порте выгнать русский флот из Средиземного моря: тогда Порта, ободренная этою диверсиею, будет продолжать войну и вознаградит свои потери, а венский двор, возбужденный таким отважным действием со стороны Франции, возвратится к союзу с нею, чтоб освободиться от соглашения с Россиею и Пруссиею, к которому приступил поневоле. Граф Вельгурский польский уполномоченный во Франции , получивши известие о вступлении австрийских и новых русских войск в Польшу, тотчас поехал в Версаль для сообщения этих известий герцогу Эгильону. Последний выслушал его с неудовольствием и нетерпением, как человек, знающий гораздо более.
Когда Вельгурский спросил, что же Франция, неужели покинет Польшу в беде и даст ее в раздел соседям, то герцог отвечал ему: «Как пособить делу? Ваша слабость чрезвычайная, и наши усилия будут бесполезны. Это событие есть следствие вашего разъединения и гадких интриг моего предшественника"». Фридрих писал далее: «Гнев польского короля и его фамилии преимущественно направлен против меня; они бы желали, чтоб Россия и Австрия взяли втрое больше, чем я. Они надеются, что Порта не помирится, узнавши о проекте раздела Польши; надеются также поднять раздор между ними, надеются, наконец, что отдаленные державы поднимутся против наших приобретений». Дело затянулось, что сильно раздражало Фридриха. Кауниц влагает в эти переговоры весь дух шиканства, какой только они допускают. Это меня бесит, ибо замедляет вступление в обладание нашею долею и причиняет всякого рода неприятности как относительно поляков, так и других иностранных держав, которым при таком нерешительном положении не знаешь, что отвечать. Я видел большую часть куска, который выпадает на нашу долю; мы всего больше выигрываем относительно торговли; мы становимся хозяевами всех произведений и всего ввоза Польши; а самая главная наша выгода состоит в том, что, становясь господами хлебной торговли, мы не будем никогда терпеть голода».
Молодой подражатель старого Фридриха император Иосиф также сгорал нетерпением и сильно жаловался брату Леопольду на медленность, с какою велось дело в Вене. Он писал, что никак нельзя уступать требованиям России, что Австрии необходимо иметь часть Краковского воеводства для сообщения с Силезиею и Моравиею; необходимо иметь соляные копи, ибо это почти единственная доходная статья во всей Галиции; необходимо иметь Львов, ибо это единственное место, способное быть правительственным центром. От 17 июня Иосиф уведомлял брата, что генерал Дальтон уже занял соляные копи и привел к присяге чиновников. Крепкий монастырь Тынец, в котором засели конфедераты, был обложен Суворовым, когда к нему приблизились австрийцы под начальством генерала Дальтона. Последний начал беспрестанно присылать к Суворову с предложениями передать Тынец австрийцам, которым конфедераты охотно отдаются, и напрасно употреблять тут силу и губить людей, где без того обойтись можно. Суворов постоянно отвечал, что конфедераты должны положиться на милость императрицы и сдаться, что он никаких условий с ними постановлять не будет и, сверх того, не может оставить осаду Тынца без приказания главного начальника Бибикова. Тогда Дальтон еще ближе придвинул свой лагерь к войскам Суворова, и многие австрийские офицеры без спросу начали перебегать в Тынец к осажденным. Суворов послал сказать Дальтону, что если кто из австрийцев осмелится пробираться в Тынец, то с ним будет поступлено, как с неприятелем. Дальтон после этого отодвинулся от монастыря и дал Суворову обещание никого более из своих не пускать в Тынец.
Но 23 июня ночью по его приказанию 20 человек пехоты и 10 пеших гусар поодиночке пробрались сквозь русские посты в Тынец; но другая команда была окликнута русскими часовыми, спряталась в рожь и взята русским пикетом. На другой же день Дальтон прислал объявить Суворову, что в Тынце уже более не конфедераты, но австрийское войско и потому он, Суворов, не должен не только стрелять в монастырь, но обязан снять осаду. Суворов отвечал, что он этому верить не может, ибо никакой отряд австрийцев в монастырь не проходил, и сам Дальтон обещал никого не пропускать, и действительно прошлую ночь пробежало в Тынец несколько дезертиров; он, Суворов, уверяет ген. Дальтона, что эти дезертиры, по взятии Тынца, возвращены будут в австрийское войско; осада же монастыря и стрельба будут продолжаться по-прежнему. Но Дальтон прислал с требованием, чтоб позволено было провозить в Тынец съестные припасы для пропитания его людей, в противном же случае он окружит Величковский замок, где находился русский отряд, и запретит пропускать туда съестные припасы. Суворов опять отвечал, что так как в Тынце одни возмутители, австрийских войск там быть не может, то и он не может позволить провоза туда съестных припасов. Бибиков, получа эти донесения от Суворова, испугался, чтоб дело не дошло до вооруженного столкновения, и послал приказание в Люблин к ген. Как видно, тот же Ришкур дал знать Дальтону, что может действовать безопасно, ибо у Суворова руки связаны приказанием Бибикова, и Дальтон еще до приезда Романиуса прорвался чрез русский кордон и занял Тынец, а потом, когда приехал Романиус, начал оказывать ему всевозможные учтивости. Между тем Фридрих II обратился в Петербург с советом согласиться на австрийские требования с тем, чтоб и прусская доля была увеличена городами Данцигом и Торном.
Но это поведет далеко, удалит умиротворение Польши, усилит смуту; Россия и Пруссия не смогут привлечь поляков на свою сторону против Австрии, которая обратится к своим старым связям; в Европе возгорится общая война, за что? В этом не легко будет признаться, и, если бы даже война кончилась в нашу пользу, она бросит семена другой войны вследствие вражды, которая возникнет между различными дворами, которые примут в ней участие. Другой выход состоит в применении к обстоятельствам, в удовлетворении австрийским требованиям. Но в таком случае будет несправедливо, чтоб прусский король, который не переставал давать существенные доказательства своей дружбы к России и который, вняв дружественным представлениям императрицы, отказался от приобретения таких частей Польши, которые гораздо важнее для Пруссии, чем краковские соляные промыслы и Львов для Австрии, остался без вознаграждения. Если русский двор, чтоб не погрузить Европу в новую войну, предпочитает уступить требованиям Австрии, то смею ласкать себя надеждою, что он не будет в этом случае противоречить и тому, чтоб прусский король прибавил еще к своей доле города Данциг и Торн, которые и без того уже окружены его новыми владениями и без которых главная выгода приобретения от Польши, состоящая в округлении прусских владений, не будет никогда полною. В этом будет состоять единственная возможность для Пруссии согласиться без труда и отвращения на то, чтоб могущественный и опасный сосед захватил себе такие обширные и важные земли. В этом же заключается единственное средство покончить дело скоро и спокойно. Опасаюсь и того, что если продлятся споры о равенстве долей, то между дворами венским и берлинским произойдет гибельное столкновение». Сольмс обратился к кн.
Лобковичу с внушением, чтоб Австрия не препятствовала присоединению Данцига и Торна к Пруссии; Лобкович дал знать об этом Панину и получил от него успокоительный ответ, что Россия никогда не согласится на уступку Пруссии упомянутых городов. Но для этого и Австрия должна была уступить. Впрочем, я не предписываю России, как она должна поступить в этом случае, я просто объявляю вам мое мнение». В другой депеше от 5 августа король изложил причины, заставлявшие его уступить Австрии: «Переговоры с Портою не привели еще ни к чему; Франция и Англия дурно смотрят на раздел Польши. Быть может, оба эти двора употребляют все усилия, чтоб оттянуть венский двор от русско-прусской системы и заставить его скорей войти в соглашения с Турциею. Если эта интрига им удастся, то мирный конгресс рушится, дела запутаются снова гораздо сильней, чем прежде, и для распутания их встретятся непреодолимые трудности». Депеша Фридриха от 12 июля н. Кауниц писал, что его двор соглашается исключить из своих требований воеводства Люблинское и Хельмское, но не может уступить соляных копей и Львова; вместо соляных копей можно отдать польскому королю означенные воеводства, согласиться с Польскою республикою о цене соли при постановлении договора и перевезть шляхетские акты из Львова в Люблин. Решено было согласиться на это и заключить и с венским двором конвенцию о разделе.
Он мне сообщил новый проект манифеста о занятии польских областей, который кн. Кауниц сам написал и который в сущности не отличается от манифеста графа Панина. Австрийский министр того мнения, что так как есть разница в положении его двора и русского, то должна быть разница и в манифесте. Я прочел проект внимательно и не нашел ничего сказать против. В политике общее правило: если неопровержимых доказательств нет, то лучше выражаться лаконически и не очень вдаваться в подробности. Я знаю хорошо, что у России много прав поступить так с Польшею, но нельзя того же сказать об нас с Австриею, так что, по моему мнению, лучше сообразоваться с идеями князя Кауница». Когда все было кончено относительно Польши, то в Вене решили дать знать и Фридриху о своих видах на Турцию. Из его разговоров я вижу ясно, что император и Ласси недовольны приобретениями от Польши. Им бы хотелось выгнать турок из Европы и овладеть всею венгерскою землею, находящеюся на левом берегу Дуная.
Они были бы довольны, если б фокшанские конференции прекратились, чтоб помочь русским выгнать турок из Европы, и в таком случае они, пожалуй, согласятся, чтоб Россия взяла себе Молдавию и Валахию. Я думаю, что им очень хочется заключить для этого союз с Россиею, но они боятся, чтоб французы и испанцы не сделали им диверсии в Италии и Фландрии, и потому обращаются ко мне. Для привлечения меня на свою сторону они откажутся от всех приобретений в Польше с тем. Я хотел узнать, что они намерены сделать с Грециею, но они об этом еще не думали. Я желаю, чтоб граф Орлов заключил мир с турками; но если этого не случится, то мы увидим новую сцену, дело пойдет о союзном договоре, которым венский двор, вероятно, предполагает все определить со своими новыми союзниками. Я отвечал спокойно, что все это дело возможное, успеть в нем нетрудно, если согласиться и действовать искренне, но что должно сначала посоветоваться обо всем с русскою императрицею. Что меня больше всего порадовало, в этих откровениях, так это то, что граф Дидрихштейн вовсе не скрывал дурных отношений, господствующих теперь между его двором и версальским». Сольмс должен был сообщить об этом Панину in extenso. Прусский посланник в Вене Эдельгейм уведомил своего государя, что Мария-Терезия в большой нерешительности относительно польских дел.
Она выставляет угрызение совести, которое причиняет ей соглашение о разделе Польши, и в минуты дурного расположения духа сильно упрекает императора, своего сына, за то, что его свидания с королем прусским послужили первым источником затруднений, в каких она теперь находится. Император очень на это досадует, и утверждают, что ежедневные ссоры между матерью и сыном стали теперь чаще и сильней. Кауниц, имея большое участие в том, что произвело эти сцены, становится на сторону императора. Сообщая эти известия Сольмсу, Фридрих писал ему 15 ноября : «Гр. Панину нечего этого бояться. Надобно дать свободу действия кн. Кауницу, который, как ловкий министр, знающий расположение духа и характер своей государыни, найдет средство успокоить ее боязливую совесть». В другой депеше 21 ноября Фридрих уведомлял Сольмса, что Мария-Терезия продолжает терзаться угрызениями совести и прибегла к казуистам. Духовник отвечал, что, не зная законных прав ее на взятые польские области, он не может смотреть на ее предприятие как на большой грех.
Другие духовные лица отвечали, что законы, которыми руководятся государства и государи, отличны от законов, которыми руководятся частные лица, и что есть случаи, где императрица может руководствоваться только политическим интересом. Последнее решение приписывают иезуитам. Чернышев, который первый высказался в пользу этого присоединения, назначен был генерал-губернатором Белоруссии. Прусский король 27 сентября н. Панину, что он может уверить императрицу моим именем, что нынче, в день присяги от Пруссии, я ее уверяю, что она обязала не неблагодарного человека; я не упущу ни одного случая засвидетельствовать ей и России мою признательность не на словах, а на деле». Что же делалось в Польше в 1772 году, когда судьба ее окончательно решалась между тремя соседними дворами? В начале года главным предметом разговоров, главным интересом были по-прежнему притеснения от прусских войск. Французский агент доносил своему двору: «В то время как прусский король становится все более и более ненавистен, кажется, Россия хочет смягчить прежнее обращение с поляками, чему служит доказательством приказ Бибикова, требующий от войск строгой дисциплины. Только и разговоров, что о прусских притеснениях, которым особенно подвергается духовенство, и Бенуа объясняет это дело тем, что духовенство главным образом виновато в смуте, и, стесняя духовенство, король вместе с Россиею содействует умиротворению Польши».
Только от 29 февраля н. Жерар в Данциге знал дело лучше и 5 марта уведомил свой двор о заключении договора относительно раздела Польши, тогда как товарищ его в Варшаве только 25 марта писал: Сальдерн говорит, что дело кончится плохо для Польши, прусский король непременно получит польскую Пруссию. С другой стороны, видно, что дворы русский и австрийский сближаются; быть может, венский двор согласится на усиление Пруссии, если ему возвратят Силезию или оставят в его власти польские области, которыми он овладел; Россия также будет стараться вознаградить себя на счет Польши. Итак, по-видимому, Польша накануне того дня, в который станет добычею своих соседей. В самом начале года коронный канцлер Млодзеевский приехал к Сальдерну с жалобами на прусские притеснения. Как вы хотите, чтоб императрица заступилась за Польшу перед прусским королем, когда это единственный государь, который действует единодушно с нею в настоящих делах, и как вы можете думать, чтоб моя государыня захотела сделать неприятность другу, заступаясь за поляков, которые ни теплы, ни холодны и на которых можно смотреть как на врагов России? Я говорю не об одних конфедератах, но обо всех тех, которые хотя не замешаны открыто в настоящие смуты, но действуют под рукою и наполняют Варшаву, я не исключаю даже и двора. После моей декларации я несколько раз имел разговоры с дядьми короля и вице-канцлерами и объявил им о намерениях ее и. Что же касается внутренних дел, то императрица требовала только сохранения liberum veto для всей шляхты.
Они были очень довольны; но захотели ли воспользоваться добрыми намерениями ее и. Князь, воевода русский, сказал, что у нас мало войска в Польше для поддержания этого дела; что республика находится в кризисе и положение ее таково, что не может ухудшиться. Я очень хорошо понимаю смысл этих слов: воевода хотел сказать, что у нас на плечах война, которая может пойти для нас неудачно, ибо он не мог не знать, что у нас в Польше 12000 войска — число очень достаточное для их поддержания, если б они захотели серьезно воспользоваться нашим добрым расположением, вместо того чтоб увеличивать смуту своим бездействием. Короля и республику никто не поддерживает, кроме императрицы; но оказывается ли к ней доверие? Король обращается в другую сторону, обольщаясь надеждою, что может найти подпору в соседе, который до сих пор не оказал ему ни малейших знаков дружбы и пользы, наоборот, покровительствует людям, посягающим на власть и жизнь короля. Венский двор знает и видит все, что король прусский делает в Польше. В другое время он не смотрел бы на это равнодушно. Теперь Австрия не только овладела польскими землями, но, быть может, имеет еще какие-нибудь скрытые виды. Императрица требует у короля и республики благоразумной дружбы, основанной на поддержании естественной польской конституции.
Если король и его друзья предпочитают оставаться в бездействии и упорствовать в своем равнодушии, то не ее вина, если она примет меры, соответствующие ее достоинству и интересам ее империи. Я предсказываю, что Польша должна ждать крайней смуты. Не раз я давал вам чувствовать, что прошлое лето вы упустили самую благоприятную минуту успокоить Польшу вашими собственными силами при поддержке России; я давал вам чувствовать, что по упущении этой благоприятной минуты успокоение Польши уже не будет более зависеть от свободной нации, но что вы получите законы и мир из рук ваших соседей. Когда начались жалобы на. Обвинительная речь и приговор по ней были произнесены. Это было последнее объяснение Сальдерна, после чего посол еще настойчивее стал просить об увольнении. В письме от 24 января он умолял императрицу отозвать его из Варшавы или по крайней мере не оставлять его там долее сентября, представляя совершенное расстройство здоровья. Панину Сальдерн писал: «Я не сплю больше, желудок у меня уже больше не варит». Но его оставили до сентября, и поведение его определялось в письме Панина от 28 февраля: «Настоящее положение наших дел с венским двором изменяет совершенно сущность комбинаций, движений и интриг во всем касающемся вашего поста.
Вдруг теряет значение множество дел, которые иначе заслуживали бы некоторого внимания с нашей стороны, как, например: 1 тонкая штука Чарторыйских выслужиться своим посредничеством при сближении двух дворов.
Стоя в бездне сей, неоднократно, призывали вы покровительство российское. Вступление войск наших и поражение Омар-хана аварского приостановили гибель вашу, устрашив всех хищников, наполняющих горы Кавказские, и тех, кои раздирают область Персии и великой Армении.
Затихли крамолы посреди вас, и все вы единодушно и торжественно воззвали власть российскую управлять вами непосредственно. Мы, вступя на всероссийский престол, обрели царство Грузинское, присоединённое к России, о чём и манифест в 18-й день января 1801 года издан уже был во всенародное известие. Вникая в положение ваше и видя, что посредство и присутствие войск российских в Грузии и доныне одно удерживает пролитие крови нам единоверных и конечную гибель, уготованную вам от хищных и неверных, сопредельные вам народов, желали Мы испытать ещё, нет ли возможности восстановить первое правление под покровительством Нашим и сохранить вас в спокойствии и безопасности.
Но ближайшие по сему исследования наконец убедили Нас, что разные части народа грузинского, равно драгоценные нам по человечеству, праведно страшатся гонения и мести того, кто из искателей достоинства царского мог бы достигнуть его власти, поелику противу всех их большая часть в народе столь явно себя обнаружила… Единое достоинство, единая честь и человечество налагают на Нас священный долг, вняв молению страждущих, в отвращение их скорбей, учредить в Грузии правление, которое могло бы утвердить правосудие, личную и имущественную безопасность и дать каждому защиту закона.
Возглавляемые не кем-нибудь, а лично А. Мы будем подробно говорить об этом ниже, в главе 3. Известно, что на Пугачева работали уральские заводы. Романовская версия истории убеждает нас, будто уральские рабочие «взбунтовались» и примкнули к Пугачеву [7], т. Но скорее всего, дело обстояло совсем не так.
Уральские заводы в то время, попросту, принадлежали Московской Тартарии, войсками которой руководил Пугачев. Поэтому оружейные заводы и работали на него. Вот, например, «27 июля Пугачев вошел в Саранск. Он был встречен не только черным народом, но духовенством и купечеством… Пугачев приблизился к Пензе… Жители вышли к нему навстречу с иконами и хлебом и пали перед ним на колени» [26], с. По-видимому, речь шла о царице Московской Тартарии. На основании своих изысканий, А.
Скорее всего, сегодня мы не знаем подлинного имени Тобольского царя того времени и подлинного имени предводителя его войск. Имя Пугачев, вероятно, просто придумано романовскими историками. Или же подобрали простого казака с таким многозначительным именем. Ведь «Пугачев» происходит от слова «пугач», «пугало». Якобы тоже «самозванца», как они пытались изобразить, см. Мол, вот какой плохой человек покушался на царскую власть.
Вор, отребье, пугач. Цель совершенно ясна. Грамотным подбором фальшивого имени выработать отрицательное отношение к человеку. Подчеркнуть «очевидность» его «самозванства». Понятный прием опытных пропагандистов. Между тем, А.
Другими словами, яицкие казаки отнюдь не считали, что казненный Романовыми Пугачев был их предводителем. Кстати, сам Пугачев, по свидетельству А. Пушкина, на вопрос Панина — как смел он назвать себя государем? Ясно, что произошло. С целью доказать всему миру, что война с Московской Тартарией — просто подавление «крестьянского бунта», в Москве казнили простого казака, назвав его царем-самозванцем. Чтобы всем стало очевидно, что этот простой казак царем «конечно не является».
Стоит также обратить внимание и на следующее обстоятельство. Начиная с 1826 года, как считается, между А. Пушкиным и императором Николаем I был заключен некий договор о цензуре. Сохранились воспоминания современников о беседе Николая I с Пушкиным по поводу личной цензуры императора. Грот, с. Пушкина на Урал [27], т.
Так что, скорее всего, пушкинская «История Пугачева» прошла жесткую цензуру самого царя. Историк Х. Приказ «навсегда забыть о Пугачеве» был проведен в жизнь романовской администрацией на Урале и в Сибири очень жестко. После поражения Пугачева, по захваченным землям Московской Тартарии прокатилась волна преследований и казней. Во время посещения А. Фоменко и Т.
Подлинных документов Пугачева, по-видимому, не сохранилось. Сегодня нам показывают, например копию «указа Пугачева» [18], с. Фрагмент» [18], с. Но сохранился ли оригинал указа? Скорее всего, нет. Предлагаемая нам сегодня «копия» является, вероятно, романовской подделкой, изготовленной победителями.
Вверху слева коряво нарисована как бы печать Пугачева. Но рисунок явно условен и сделан откровенно небрежно. Изображена массовая казнь казаков. Взято из [18], с. Имя художника неизвестно. Хранится в Государственном Историческом музее г.
Взято из [11], т. Железная клетка, в которой Пугачев находился в Москве с 4 ноября 1774 года до 10 января 1775 года — дня казни. ГИМ, Москва. Фотография сделана А. Фоменко в 2008 году 11. Неудивительно, что такое опасное соседство очень беспокоило Романовых.
Вероятно, поэтому Петр I принял единственно верное в такой ситуации решение — перенести столицу подальше, на болотистые берега Финского залива. Здесь, по его приказу, выстроили новую столицу — Петербург. Это место было удобно для Романовых в нескольких отношениях. Во-первых, теперь столица оказалась вдали от ордынской Московской Тартарии. И сюда труднее было добраться. Кроме того, если сибирско-американская Орда нападет, то из Петербурга куда легче убежать на Запад, чем из Москвы.
В Петербурге достаточно сесть на корабль, стоящий у порога царского дворца и быстро отплыть в Западную Европу. То есть, к своим, на историческую родину прозападного дома Романовых. Официальное романовское объяснение мотивов переноса столицы России из Москвы в Петербург не очень убедительно. Мол, Петр I «прорубал окно в Европу», отсюда легче торговать. Но, в конце концов, торговать с берегов Финского залива можно было, и не перенося туда столицу. Построили бы просто большой торговый порт, а при нем — город.
Но зачем делать его столицей государства?! Вдохновенный тезис о «прорубании окна» сейчас нам становится понятным. Как мы уже сказали, Романовы, захватив власть в России, «прорубили окно в Европу» для сохранения своих прежних прочных родовых связей с Западом. И, повторим, на случай возможного бегства от ослабевшей, но все еще очень опасной для Романовых Московской Тартарии. О чем нам простодушно сообщает Британская Энциклопедия 1771 года [43], т. Таким образом, теперь становится более понятным перенос Романовыми столицы из теплой континентальной Москвы в холодный Петербург на топких прибрежных болотах.
К тому же время от времени затапливавшийся сильными наводнениями. Когда Сибирь стала местом ссылки Отметим еще одно важное обстоятельство. А до этого все попытки ссылать в Сибирь «оканчивались неудачей». Город Тобольск, например, стал постоянным местом ссылки лишь с 1790 года, когда туда сослали А. Радищева [29], с. Потом туда сослали декабристов [8], с.
То есть — на север, а не на восток. Давайте посмотрим — когда начались регулярные ссылки в Сибирь. Все понятно. И лишь после победы над Пугачевым, Санкт-Петербург получил, наконец, возможность ссылать в Сибирь. Почему на якобы ранних картах Новую Землю изображали правильно, а на более поздних — неправильно Войдя в Сибирь, Романовы, наконец-то, получили возможность изучить подлинную географию Сибири и исправить ошибки, имевшиеся на прежних картах. В феврале и марте 1999 года в музее частных коллекций при музее им.
Мы посетили ее и обнаружили там много интересного. Covents et C. Amsterdam, 1733. Amasterdam, 1733. Пушкина в Москве. С видеозаписи, сделанной А.
У «полуострова» нарисован очень широкий перешеек, «соединяющий» Новую Землю с континентом. Причем, картографы явно старались сделать карту как можно более аккуратной и подробной. Приводят много названий, мелких деталей. Более того, столь же смутные представления об острове Новая Земля имеют и составители Британской Энциклопедии 1771 года. Фрагмент карты Азии из Британской Энциклопедии 1771 года. Видно, что авторы Энциклопедии пока еще не представляют себе подлинные географические очертания этого района.
Остров Новая Земля показан крайне смутно и, может быть, авторы Энциклопедии имеют здесь в виду полуостров, изображенный ниже. В полном виде эта карта показана нами ранее на рис. Новая Земля показана здесь так, что совершенно непонятно — то ли это полуостров, нарисованный чуть ниже надписи Nova Zemhla, то ли остров. Дело в том, что сверху надписи Nova Zemhla видна какая-то размытая, едва заметная штриховка, наглядно демонстрирующая полную неосведомленность авторов Британской Энциклопедии 1771 года о подлинной географии этих мест. Авторы Энциклопедии явно не знают — как расположена Новая Земля. Но поскольку подлинных очертаний ее явно не знали, и даже не понимали — остров это или полуостров, то ограничились лишь смутной штриховкой с размытыми очертаниями.
Для сравнения мы приводим на рис. Современная карта острова Новая Земля и его окрестностей. Взято из [15], с. Романовы пока не вошли в Сибирь, а американские колонисты пока не вошли на северо-запад американского континента. Поэтому западно-европейские и романовские картографы пока еще путаются в географии Северной Сибири и Дальнего Востока. Фрагмент карты 1730 года «Новое описание географии Великой Тартарии».
Nova descriptio geographica Tartariae magna. Philipp Johann von Strahlenberg. Взято из [44], с. Фрагмент карты 1730 года с «полуостровом» Новая Земля. Мы привели лишь отдельные примеры, ясно свидетельствующие об ошибочном мнении европейских географов XVIII века, будто бы Новая Земля является полуостровом. Вот, например, карта Великой Тартарии, называемая картой Меркатора-Хондиуса и датируемая якобы 1640 годом.
То есть, как нас уверяют, она появилась будто бы более, чем столетием раньше, чем карта Британской Энциклопедии. Карта Великой Тартарии якобы 1640 года, составленная Меркатором-Хондиусом. Tartaria sive Magni Chami Imperium. Mercator-Hondius, 1640. Пушкина Москва , в феврале-марте 1999 года. Остров Новая Земля правильно изображен здесь как остров.
С видеозаписи 1999 года Но мы с удивлением обнаруживаем, что на карте Меркатора-Хондиуса остров Новая Земля абсолютно правильно показан островом. Этот пример типичен. Берем теперь карту мира Румольда Меркатора. Карта мира, составленная Румольдом Меркатором якобы в 1587 году. Считается, что эта карта основана на карте якобы 1569 года Герарда Меркатора, отца Румольда [44], с. Мы видим, что здесь Новая Земля правильно изображена как остров.
Считается, что карта нарисована Румольдом, сыном известного картографа Герхарда Меркатора, на основе карты своего отца, созданной якобы еще в 1569 году [44], с. То есть карта 1569-1587 годов Румольда-Герхарда Меркатора — якобы куда более ранняя, чем приведенная выше карта Меркатора-Хондиуса якобы 1640 года. И тут мы опять видим, что на карте Румольда Меркатора остров Новая Земля правильно изображен островом. Внизу острова написано: Nova Zemla. То же самое мы видим и на другом варианте карты якобы 1595 года, приписываемой Герхарду Меркатору. Фрагмент другой карты якобы 1595 года, приписываемой Герхарду Меркатору.
Какое-то странное правило всплывает то тут, то там в скалигеровской версии истории. Чем древнее карта, тем она лучше. На самом деле, в правильной версии истории должно быть наоборот. Ранние карты, должны быть более несовершенны. Затем, по мере накопления правильных сведений, карты должны улучшаться. End of the XVII century.
С видеозаписи 1999 года И опять видим, что Новая Земля правильно показана как остров. Корея, кстати, тоже правильно изображена как полуостров. То есть, авторы этой карты уже довольно хорошо ориентируются в географии Сибири и Дальнего Востока. И это — якобы в конце XVII века. И так далее. А вот их ученики и последователи, европейские картографы следующего, XVIII века, якобы все это начисто забыли.
Впали в невежество и начали в массовом порядке считать Новую Землю полуостровом. И лишь с течением времени, а именно, после победы Романовых над Пугачевым, европейские картографы, наконец-то, «вспомнили» правильную географию. И якобы «вернулись» к правильным представлениям якобы XVI века. London, 1782. На этой карте уже довольно верно изображены береговые очертания Камчатки и северо-запада Америки. Правильно показан пролив между Азией и Америкой.
В то же время, вдали от берега, внутри континентов, практически никаких деталей пока не нарисовано. Сплошные белые пятна. К 1782 году еще не успели до конца освоить и изучить огромные пространства бывшей Московской Тартарии. Сравнительно недавно на Южном Урале открыли довольно много старых поселений, среди которых наиболее известен Аркаим. Поселение Аркаим. Диаметр обводной стены около 150 метров [1а], с.
Снимок с самолета Рис. Раскопки 1988 года в поселении Аркаим. Взято из [1а], с. Реконструкция поселения Аркаим [1а], с. Диаметр внешней стены около 150 метров. Примерно такой же размер, а именно, 120х120 метров, имеет и турецкое средневековое поселение, ошибочно объявленное в XIX веке «античной гомеровской Троей» [14], с.
Подробнее о «гомеровской Трое», якобы открытой Г. Шлиманом, см. Схематический план поселения Аркаим. Элементы материальной культуры, обнаруженные на месте раскопок. Обводная стена имела диаметр около 150 м и ширину по основанию 4-5 м. Сделана она из бревенчатых клетей размером примерно 3х4 м, забитых или, лучше сказать, залитых грунтом с добавлением извести.
С наружной стороны клети были облицованы сырцовыми блоками, которые укладывались со дна рва, на всю высоту стены глубина рва 1,5-2,5 м, высота земляной стены… по предварительным расчетам, не менее 3,5 м » [1а], с. Она менее массивна, по сравнению с внешней стеной, однако не исключено, что по высоте превышала ее» [1а], с. Историки назвали подобные уральские поселения протогородами [1а], с. Аркаим открыли в 1987 году. Схема расположения укрепленных поселений типа Аркаима в окрестностях города Магнитогорск. Как мы видим, их здесь обнаружено довольно много.
Археологи настаивают, что в Аркаиме была канализация. Но ведь канализация — признак довольно высокого уровня градостроительства. Скорее всего, это уже инженерные достижения последних трехсот лет. Огромная «древность» этих поселений провозглашена историками и археологами совсем недавно. Как выясняется, первоначальная точка зрения тех, кто открыл эти города, была совсем другой. Первооткрыватели считали города более поздними, то есть более близкими к нам по времени.
Доктор географических наук И. Иванов сообщает на эту тему следующее: «Удивительно, что этот археологический памятник не был открыт ранее. Не пользовался объект какой-либо популярностью или загадочной репутацией и у местных жителей» [1а], с. Из всех этих сообщений вырисовывается следующая, вполне понятная картина. Как следует из приведенной цитаты, местные жители ничего загадочного в этих развалинах не усматривали. Вероятно, считали их рядовыми остатками каких-то не очень старых сооружений.
Сделаны они, стати, из дерева и уплотненного грунта, так что сама их неплохая сохранность уже говорила о том, что с момента создания прошло не так уж много лет. И только потом, восторженные поклонники древности, появившиеся в этих местах, голословно декларировали чудовищную древность поселений. Сюда зачастили паломники и туристы. Иванов сообщает далее, что «три-четыре тысячи экскурсантов, туристов-экстрасенсов, членов религиозных сект, людей, жаждущих знаний, а то и желающих исцеления, посещают заповедник ежегодно, в весенне-осенний период совершают паломничество на Аркаим… Наряду с нормальным интересом и любознательностью людей, способствующими популярности памятника и заповедника, вокруг объекта формируется также какая-то мистическая обстановка, интерес к потусторонним силам» [1а], с. Сравнительно хорошая сохранность Аркаима, расположенного в открытой степи, где ветры и дожди быстро сравнивают с землей остатки глинобитных, земляных и деревянных стен, вступает в яркое противоречие с «назначенной древностью» всех этих поселений. Некоторые историки справедливо обращают внимание на это обстоятельство.
Зданович пишет: «Несмотря на то, что Аркаим имеет вполне почтенный возраст — существовал он 3600-3700 лет тому назад якобы — Авт. Курган 25, яма 24. Реконструкция погребального сооружения» [1а], с. Реконструкция внушительного погребального сооружения, раскопанного в Аркаиме. Называется «могильник Большекараганский». Обычным своим способом.
Подыскивая «аналогии», привязали найденные здесь предметы материальной культуры к «похожим» предметам других, якобы «античных» культур. Пишут так: «Время существования петровско-синташтинских комплексов определяется по характерному набору металлических изделий и костяным пластинчатым псалиям, известным по находкам в IV шахтной гробнице Микен XVII-XVI вв. Оно соответствует Трое VI, концу среднеэлладского и раннемикенскому периодам материковой Греции» [1а], с. Итак, найдя в Аркаиме и других подобных ему старых уральских городах предметы, «похожие» на микенские и на троянские, археологи и историки тут же объявили якобы огромную древность обнаруженных на Урале городов. Так что на самом деле и старые уральские города датируются эпохой не ранее этого времени. В результате ошибочной датировки, в скалигеровской истории появились загадочные «синусоиды».
В «древности» возникли фантомные дубликаты. А сегодня археологи, всматриваясь в получившуюся скалигеровскую картину, то тут, то там наталкиваются на странные повторы-возрождения. Следовательно, вынуждены строить глубокомысленные теории, призванные объяснить такое непонятное «синусоидальное» развитие человечества. В итоге приходят к следующим выводам. Скорее всего, никаких загадочных «волн цивилизаций» не было. Как следует из нашей реконструкции, в целом развитие шло по непрерывно восходящей линии.
Сибирские города и укрепления были разгромлены и сожжены. Уцелевшие жители бежали. Брошенные русско-ордынские крепости были постепенно забыты и заросли травой. На их остатки и обратили внимание археологи на исходе XX века. Так был найден Аркаим и подобные ему старые города Московской Тартарии. Захват Сибири после победы над Пугачевым оставил явственный след в истории монетного дела России Высказанная нами идея, что война Романовых с Пугачевым была отнюдь не подавлением «мужицкого бунта», как это представили потом Романовы, а настоящей войной с соседним сибирско-американским русским государством, закончившаяся присоединением Сибири к романовской империи, — находит яркое подтверждение в истории русского монетного дела.
Дело в том, что захват новых земель и присоединение их к романовской России, как правило, немедленно отражались на печатаемых в России деньгах. В некоторых случаях романовские войска еще только-только вступали на землю другого государства, которое Романовы надеялись присоединить, а в Петербурге уже начинали чеканить монеты для новой провинции. Печатали заранее, еще до того, как она формально присоединялась к романовской России. Например, во время Семилетней войны 1756-1763 годов императрица Елизавета Петровна намеревалась присоединить Пруссию к России. Эта война, как известно, так и не закончилась присоединением Пруссии к России. Перед тем как начать чеканку этой монеты, в 1758 году жители и чиновники Восточной Пруссии были приведены к присяге русской императрице [3], т.
В 1763 году, когда Семилетняя война закончилась и стало ясно, что Пруссия к России присоединена не будет, чеканка «Монеты Прусской» прекратилась. Взято из [31], с. Из коллекции Т. Фотография 2000 года Монеты особого вида выпускались русским правительством для Грузии в 1806-1833 годах на Петербургском и Тифлисском монетных дворах [31], с. Серебряные таврические монеты, выпущенные Россией в годы присоединения Крыма. Такие монеты выпускались в течение лишь одного года — в 1787 году [31], с.
После присоединения Крыма к России там стали ходить обычные русские деньги. Сибирские монеты выпускались Романовыми в 1763-1781 годах [31], с. Сначала, в 1763-1764 годах они печатались исключительно на Петербургском монетном дворе [31], с. Затем их чеканку наладили на Колыванском монетном дворе. После 1781 года выпуск сибирских монет прекратился и в Сибири стали ходить обычные русские деньги. Отчеканены в 1777 году.
Отчеканена в 1780 году. Фотография 2000 года И кончилась чеканка в 1781 году, то есть через 6 лет после казни Пугачева [31], с. Лишь в таких случаях начинался выпуск особой монеты для захваченных областей. Чеканка затем довольно быстро прекращалась, как только население провинции привыкало к общероссийским деньгам. Ниже мы перечислим все такие случаи. То есть — соседнего с романовской Россией русского сибирско-американского государства со столицей в Тобольске.
В монографии В. Узденикова «Монеты России. Вот все типы подобных монет, перечисленные в [31]. Российские монеты для прибалтийских провинций, так называемые «ливонезы». Они чеканились в течение двух лет, в 1756-1757 годах [31], с. Изображен русский двуглавый орел, на груди которого помещены ливонский и эстляндский гербы.