Захват Эфиопии фашистской Италией. Эфиопия под колониальным господством (1935–1941). 3 октября 1935 года итальянские войска вторглись в Эфиопию. Началась итало-эфиопская война 1935–1936 годов (см. в ст. Итало-эфиопские войны). Итало-эфиопская война 1935-1936 (видео). В то самое время, когда флотилия самолетов отправилась бомбить город Адуа, Муссолини направил сообщение в Лигу наций о том, что Италия стала жертвой варварской и ничем не вызванной агрессии. Ближайшей целью итальянские фашисты поставили захват Эфиопии, которая обладала большими сырьевыми богатствами и важным стратегическим положением. В октябре 1935 г. хорошо вооруженная итальянская армия вторглась в Эфиопию. Освободительная война эфиопского народа затянулась на несколько лет, до ноября 1941 г. На первом этапе — с 3 октября 1935 г. по 9 мая 1936 г.— эфиопская армия оказывала организованное сопротивление и вела регулярные бои и сражения. Итало-эфиопская война 1935-1936 (видео). В то самое время, когда флотилия самолетов отправилась бомбить город Адуа, Муссолини направил сообщение в Лигу наций о том, что Италия стала жертвой варварской и ничем не вызванной агрессии.
Мексиканская нота
- ИТАЛО-ЭФИОПСКАЯ ВОЙНА 1935 - 1936 ГОДОВ
- Причины войны
- Первая война
- Итало-эфиопская (Абиссинская) война 1935-1936 гг.
Итало-эфиопская война 1935-1936 гг.
Важные события I половины 20 в. Попарно соединяя текстовые блоки, решите ребус-соответствие: Подсказка Соединяйте попарно фразы так, чтобы получились правильные выражения. Договор подписанный наркомом иностранных дел В. Молотов 23 августа 1939 г.
Лаваль встретился с Муссолини и подписал декларацию о франко-итальянском сотрудничестве, которая предусматривала изменение границ в Африке. На конференции в городе Стрезе в апреле 1935 года представители Англии и Франции дали понять Италии, что, если захват Эфиопии не поколеблет их позиций в колониях, они мешать не будут. В ночь на 3 октября 1935 года Италия вторглась в Эфиопию без объявления войны одновременно с трёх сторон. Северный флот под командованием генерала Де Боно затем маршал Бадольо в составе 10 дивизий наступал с территории Эритреи на Аддис-Абебу. Два других направления были вспомогательными.
Южный, сомалийский, фронт силой в 4 дивизии ударом на Харар должен был сковать как можно больше войск противника. Центральная группа войск, состоявшая всего из одной дивизии, являлась связующим звеном между фронтами. Она наступала из Ассаба на Дессие через пустыню Данакиль. Господство итальянских ВВС в воздухе было решающим фактором. Итальянский Генеральный штаб планировал после захвата территорий строить дороги, мосты, налаживать работу тыла. Это создало бы условия для следующих операций. На северном фронте итальянцы действовали массированно, не дробясь на отдельные колонны. Но, несмотря на это, до конца года лишь незначительная часть страны была захвачена.
Всего к середине февраля итальянцами в Восточную Африку было направлено: 14,5 тысяч офицеров, 350 тысяч солдат, 60 тысяч человек вспомогательного персонала, 510 самолётов, 300 танков, 800 орудий, 11,5 тысяч пулемётов, 450 тысяч винтовок, 15 тысяч автомобилей, 80 тысяч вьючных животных, 1800 радиостанций.
Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1 чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2 чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3 чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению. И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться. Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место. Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде.
Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там. По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему.
Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо. Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, — этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему.
Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его. Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия. Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, — он один может оправдать то, что имеет совершиться. Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом. Его вталкивают в заседание правителей.
Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его. Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека.
Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, — это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы. Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели — Москвы.
Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров. Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него. Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 — 1807 — 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели. Париж — крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены.
Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, — разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то. Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения. Но затихшее море вдруг поднимается.
Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения — Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода. Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц. Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится. И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им. Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам. Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого. Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад. Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад? Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами — государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом. Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее? Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только: — «Не нам, не нам, а имени твоему! Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, — так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим. Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей.
Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов. Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья. События последнего года : пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини — все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его. После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку.
В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья — главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?.. Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву.
Третьим шагом должно было стать завоевание "жизненного пространства" на Востоке.
Завладев сырьевыми и аграрными ресурсами Восточной Европы, Германия, по мнению Гитлера, сможет победить в борьбе за мировое господство. Таким образом, каждый из определенных Гитлером шагов означал уже не просто пересмотр Версальской системы, а путь к полной ликвидации и коренному изменению международных отношений, которые сложились. Это был путь к войне. Свидетельством решительных намерений Гитлера стал выход Германии из Лиги Наций в октябре 1933 г. В1934 была предпринята попытка присоединить Австрию. На пути присоединения стала Италия, которая угрожала прямым военным вмешательством. Гитлер временно отступил.
После выплаты Франции компенсации за угольные шахты земля Саар? Германия отказалась от статей Версальского договора, запрещавших ей иметь военную авиацию, объявила введение всеобщей воинской повинности и формирование армии из 36 дивизий. В июне 1935 года подписывается двустороннее англо-германское «Морское соглашение», по которому Германии разрешалось иметь военный флот. По этому соглашению Германии разрешалось увеличить тоннаж германского флота в 5,5 раза и строить подводные лодки. Тем самым Германии разрешалось иметь флот больше, чем французский. Германия немедленно приступает к строительству кораблей и подводных лодок. Односторонняя уступка Гитлеру со стороны Великобритании явилась первым нарушением Версальского договора.
Соглашение было уже двусторонним нарушением Версальской системы. Великобритания явилась страной-инициатором политики компромисса с Германией, политики, которая впоследствии получит название «умиротворение агрессора». Такой поворот событий стал беспокоить ближайших соседей Германии. Европейская дипломатия начала активно обсуждать идею создания системы коллективной безопасности. В 1934 г. По договорам стороны брали на себя обязательства, связанные с предоставлением взаимной помощи. Однако ратификацию этого договора Франция откладывала, используя сам факт подписания договора, как средство давления на Германию.
На Западе еще были достаточно устойчивы антисоветские настроения. Поняв это, Гитлер отважился на решительные действия: в марте 1936 г. Ни Англия, ни Франция не применили предусмотренные на этот случай меры. В Германии шло наращивание производства вооружений, осуществлялись программы по созданию синтетического бензина и каучука, что уменьшило бы зависимость страны от импорта. Шла открытая подготовка к войне. Таким образом, созданная после Первой мировой войны несовершенная система европейской безопасности была ликвидирована.
Итало-эфиопская война 1935-1936 гг.
| Итало-эфиопская война 1935–1936 | О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. |
| Итало-эфиопская война : picturehistory — LiveJournal | Итало-эфиопская война 1935–1936 (Вторая итало-эфиопская война, Вторая итало-абиссинская война), война Италии против Эфиопии (Абиссинии), предпринятая с целью её присоединения к итальянским колониальным владениям. |
| Колониальная война италии в эфиопии. Итало-эфиопская война - история в фотографиях | 3 октября 1935 г. в 5 часов утра, без объявления войны, итальянская армия вторглась в Эфиопию из Эритреи и Сомали[11]; одновременно авиация Италии начала бомбардировки города Адуа. |
| Советская внешняя политика 1930 е годы. | 1936 гг. предшествовали обусловившие ее драматические события. |
| Ответы : в октябре 1935 года италия вторглась в : | К концу 1938 года только 5 стран, в том числе СССР, продолжали отстаивать независимость Эфиопии. Все остальные государства, включая Францию и Великобританию, официально признали Эфиопию владением Италии. |
Итало-эфиопская (Абиссинская) война 1935-1936 гг.
В октябре 1935 г. Италия напала на Эфиопию. февралем 1936 года императорская армия в буквальном смысле расстреляла все свои патроны. Одного противника армия Бенито Муссолини все же одолела, и это Эфиопия или Абиссиния. Война 1935-1936 годов Италии и Эфиопии стала одним из обстоятельств, которые привели к скорому началу Второй мировой войны. 3 октября 1935 г. — Италия без объявления войны напала на Эфиопию; санкции Лиги Наций против агрессора оказались безрезультатными. 7 марта 1936 г. — немецкие войска заняли демилитаризованную Рейнскую зону. В 1935 г. Италия нападает на Абиссинию (Эфиопию).
Международные отношения в 1920–1930-е годы
| Начало Второй мировой войны | Захват Эфиопии фашистской Италией. Эфиопия под колониальным господством (1935–1941). 3 октября 1935 года итальянские войска вторглись в Эфиопию. Началась итало-эфиопская война 1935–1936 годов (см. в ст. Итало-эфиопские войны). |
| Как одна страна выступила против Гитлера | В 1935 г. Италия нападает на Абиссинию (Эфиопию). |
| Международные отношения в 1930- гг.. Начало Второй мировой войны | 1936 гг. предшествовали обусловившие ее драматические события. |
| Италия фашистская | Историческая география | Вторая итало-эфиопская война произошла в 1934-1936 гг. Бенито Муссолини с начала своего правления провозгласил курс на создание великой Итальянской империи по типу Римской империи. |
Колониальная война италии в эфиопии. Итало-эфиопская война - история в фотографиях
В ночь на 3 октября 1935 г. без объявления войны итальянские войска вторглись в Эфиопию. Ближайшей целью итальянские фашисты поставили захват Эфиопии, которая обладала большими сырьевыми богатствами и важным стратегическим положением. В октябре 1935 г. хорошо вооруженная итальянская армия вторглась в Эфиопию. 3 октября 1935 года в 5 часов утра 300-тысячная фашистская итальянская армия вероломно, без объявления войны, напала на одну из древнейших православных стран - Абиссинию.
Итало эфиопская война 1935 1936 сводки. Нападение фашистской италии на эфиопию
| Развитие международных отношений в 30 е годы. | Аншлюс (нем., аншлюсс присоединение, союз) идея объединения Австрии с Германией и конкретно аннексия Австрии Германией 1213 марта 1938 года. Независимость Австрии была восстановлена в апреле 1945 года, после её занятия союзными войсками в ходе Второй. |
| 3 октября 1935 — Фашизм наносит первый удар. Война в Эфиопии — История — Сообщество | 3 октября 1935 г. в 5 часов утра итальянская армия вторглась в Эфиопию из Эритреи и Сомали без объявления войны; одновременно авиация Италии начала бомбардировки города Адуа. |
Итало-эфиопская война: причины, даты, история, победы, поражения и последствия
В декабре 1935 г. Итальянцев спасло от разгрома только отсутствие у эфиопов современного тяжелого вооружения и нерешительность императора Хайле Селасие, который отказался бросить в прорыв гвардию, наиболее боеспособную часть своей армии. Вторая итало-эфиопская война Вторая итало-абиссинская война, Итало-эфиопская война 1935—1936 гг. Эта война показала несостоятельность Лиги Наций, членами которой были и Италия, и Эфиопия, в урегулировании международных конфликтов. Так же в войне итальянскими войсками широко применялось запрещенное химическое оружие: иприт и фосген.
Содержание Причины войны Эфиопия была отличным кандидатом для осуществления планов итальянского диктатора. На то было несколько причин. К тому времени Эфиопия оставалась практически единственной полностью независимой страной. Кроме того, Эфиопия была слаба в военном отношении: многие воины из туземных племен были вооружены копьями и луками.
И наконец это отличный шанс отомстить за поражение в битве при Адуа. Вооруженные силы Италии и Эфиопии к началу войны Эфиопия Поняв, что война с Италией является неизбежной, Хайле Селассие объявил всеобщую мобилизацию. Ему удалось мобилизовать около 500000 человек. Несмотря на немалую численность войск, стране не хватало современных вооружений.
Многие воины были вооружены копьями и луками, остальная часть была вооружена морально устаревшими винтовками образцов до 1900 года выпуска. По итальянским оценкам, к началу войны эфиопские войска насчитывали от 350 до 760 тысяч человек. Но лишь четверть из имеющихся войск прошла хотя бы минимальную военную подготовку. Всего на армию приходилось примерно 400 тысяч винтовок различных производителей и годов выпуска, около 200 единиц устаревшей артиллерии, около 50 легких и тяжелых зенитных орудий.
Так же в наличии у эфиопов имелось несколько бронированных грузовиков Форд и небольшое количество танков времен первой мировой войны. ВВС Эфиопии состояли из 12 устаревших бипланов, из которых в рабочем состоянии находились лишь 3 машины. Лучшими подразделениями была личная гвардия Хайле Селассие — Кебур Забанга. Эти войска достаточно хорошо обучены и лучше оснащены.
Но воины императорской гвардии носили униформу бельгийской армии цвета хаки, в отличие от остальной армии, носившей белую хлопковую форму. В условиях Эфиопии это делало их отличной мишенью для итальянцев. Италия Основная часть итальянской армии перед вторжением в Эфиопию была развёрнута в Эритрее, куда в 1935 прибыли 5 дивизий регулярной армии и 5 дивизий чернорубашечников; в это же время в Итальянское Сомали прибыли одна дивизия регулярной армии и несколько батальонов чернорубашечников. Только эти силы без учёта армии, уже размещённой в Восточной Африке, туземных подразделений и подразделений, прибывших в течение войны состояли из 7 000 офицеров и 200 000 рядовых и были оснащены 6 000 пулемётов, 700 орудиями, 150 танкетками и 150 самолётами.
Общее командование итальянскими силами в Восточной Африке до ноября 1935 осуществлял генерал Эмилио де Боно, начиная с ноября 1935 фельдмаршал Пьетро Бадольо. Силы Южного фронта в Сомали большей частью были сведены в колонну, которой командовал генерал Родольфо Грациани. Ход военных действий 3 октября 1935 в 5 часов утра итальянская армия вторглась в Эфиопию из Эритреи и Сомали без объявления войны; одновременно авиация Италии начала бомбардировки города Адуа. Итальянское наступление шло успешно, 6 октября итальянские войска взяли Адуа, 15 октября Аксум; аксумский обелиск был вывезен в Италию и возвращён Эфиопии только в 2005.
Палатки следует ставить на расстоянии 30 кубитов одна от другой Заметив вдали аэроплан, нужно немедленно оставить крупную, хорошо просматриваемую дорогу или открытое поле, и двигаться далее, придерживаясь узких долин и траншей, по извилистым дорогам, стараясь держаться ближе к лесу или древесным насаждениям. Для прицельного бомбометания самолёту нужно снизиться до высоты около 100 метров, едва это произойдёт, следует дать дружный залп из надёжных, длинных ружей, и немедленно рассредоточиться. Самолёт, в который попало 3 или 4 пули рухнет на землю. Стрелять должны только те, кому отдан подобный приказ, и чьё оружие было специально определено как соответствующее задаче; беспорядочная стрельба приведёт лишь к трате боеприпасов, и откроет врагу местонахождение отряда.
Ввиду того, что, набирая высоту, самолёт фиксирует положение людей, отряду безопаснее оставаться рассредоточенным до тех пор, пока самолёт находится в достаточной близости. Ввиду того, что врагу на войне свойственно выбирать себе мишенью украшенные щиты, галуны, плащи, расшитые серебром и золотом, шёлковые рубашки и т. Посему, равно для тех, кто носит верхнюю одежду или не имеет её, предпочтительней будет использовать рубашки неярких цветов с узкими рукавами. Когда, с Божьей помощью, мы вернёмся вам позволено будет вновь украсить себя золотом и серебром.
Но сейчас настало время сражаться. Мы даём вам эти советы, в надежде уберечь вас от опасности, которой чревата неосмотрительность. Мы также доводим до вашего сведения, что готовы вступить в бой плечом к плечу с нашими поддаными и пролить свою кровь во имя свободной Эфиопии… 16 декабря Муссолини разрешил Бадольо применение любых удушливых газов против эфиопских войск, что противоречило Женевской конвенции 1925. В январе-апреле 1936 основная часть эфиопской армии была успешно разгромлена.
Итальянцы нанесли решающее поражение войскам негуса в битве у Май-Чио 31 марта-2 апреля 1936 и 5 мая вступили в Аддис-Абебу.
Но Муссолини настаивал на том, что посылка только одного армейского корпуса была бы слишком большой ошибкой , особенно если учесть, что «войска потребуются нам потом для завоевания Египта и Судана». Де Боно пришел в ужас, когда обнаружил, что его запросы многократно увеличены таким случайным и бессистемным способом.
Так как возможности порта в Массауа были рассчитаны только на разгрузку 3000 тонн в день, то некоторым кораблям приходилось ждать разгрузки по нескольку недель и даже месяцев. Гитлер подождал, пока эти приготовления зайдут достаточно далеко, после чего потряс мир официальным заявлением, что немцы будут перевооружаться вопреки ограничениям Версальского договора. Муссолини, тайно помогавший им, внезапно понял, что поступил в высшей степени опрометчиво, сконцентрировав почти всю свою армию в Африке.
Это беспокойство отразилось в статье, помещенной в его собственном ежемесячном журнале. Прозвучало обвинение в адрес Германии и Японии в попытке установить господство в мире, а также заявление, что немцы испугались Муссолини, зная, что у него хватит сил, чтобы воспрепятствовать их экспансии в Центральную Европу. Он был настолько бесстыден, что предупреждал английское правительство о посылке Гитлером оружия в Африку и возможном его намерении поднять «негритянскую расу против всех европейцев».
Возможно, английские политические деятели и «не способны понять немецкий склад ума», но они могли бы по крайней мере принять от него добрый совет и построить как можно быстрее мощные воздушные силы. Чтобы ответить на потенциальный вызов нацистов, в апреле состоялись переговоры Муссолини с французским и английским премьер-министрами. Местом встречи была выбрана Стреза, так что дуче не пришлось покидать Италию.
На правах хозяина он мог председательствовать и составлять повестку дня. Министерство иностранных дел предложило воспользоваться этой возможностью, чтобы поднять вопрос об Эфиопии, но поскольку дуче знал, что Англия настроена против его африканских притязаний враждебно, то не хотел рисковать. Основным интересом Муссолини было заключение договора об открытии так называемого «Стрезского фронта» против Германии — не имея защиты на северной границе, он не мог рисковать, начиная войну в Африке.
Поэтому Муссолини попросил английских делегатов не обсуждать эфиопский вопрос, разве что неофициально, за стенами конференц-зала. Они согласились, хотя некоторые из их официальных представителей — равно как и его — считали, что это было крупной ошибкой. Впоследствии молчание англичан позволило Муссолини заявить, что так как в Стрезе не было запротоколировано никакого официального протеста, англичане, как и французы, должны предоставить ему возможность следовать своим путем.
Муссолини уже знал, что Англия решительно настроена против затеянной им войны. Недовольство англичан недвусмысленно высказывалось за кулисами конференции в Стрезе. Эфиопия, указывали они, является членом Лиги наций, и любое посягательство на ее территориальную целостность повлечет за собой вмешательство внешнего мира.
Несомненно, они надеялись на то, что итальянцы пытаются всего лишь застращать Эфиопию и принудить ее пойти на уступки. Муссолини не стал разубеждать их. Создавшаяся в результате неопределенность была умышленно спровоцирована Муссолини.
Он знал, что в противном случае ему придется обратить внимание на повторное, на этот раз публичное предупреждение против развязывания войны, сделанное англичанами на следующий день после окончания конференции в Стрезе. Так как военные приготовления Муссолини стали более явными, из Лондона опять поступили частные указания предупредить его, что как только Эфиопия пожелает принять международный арбитраж, происки Италии против значительно более слабой страны оттолкнут от нее потенциальных союзников, и возникшее враждебное отношение разрушит систему коллективной безопасности, в которой Италия, как и другие страны, очень нуждается. Но Муссолини не был человеком, которого можно сдвинуть с места подобными аргументами.
Он дал понять, что, в случае если его планы будут расстроены, навсегда выйдет из Лиги наций. В любом случае, добавлял он, враждебность мирового общественного мнения ничего для него не значит. Муссолини уже потратил огромные суммы на подготовку своей колониальной войны и «намеревался дать Италии возможность вернуть обратно свои вложения».
По мнению Гранди, эта новая перспектива вызова Лиге наций доставила Муссолини даже большее удовольствие, чем присоединение Эфиопии. В конце мая 1935 года Муссолини продолжал придерживаться антигерманской позиции и разглагольствовал о том, что в случае необходимости «сокрушит» Гитлера. Италией было подписано секретное военное соглашение с Францией о совместной защите независимости Австрии, с французским генеральным штабом проводились консультации относительно стратегии войны против Германии.
Но в действительности Муссолини собирался двинуться в совершенно противоположном направлении. Еще до заключения военного пакта с Францией он проинформировал Германию, что готов к принципиальной переориентации политического курса от «Стрезского фронта» к конфронтации с западными демократическими государствами. На протяжении нескольких лет люди Муссолини подслушивали переговоры между английским и французским посольствами в Риме.
Дуче должен был иметь из этого источника подтверждение тому, что в Лондоне и Париже была твердая установка — почти любой ценой предотвратить войну против Италии. Когда в июне англичане предложили заключить соглашение относительно Эфиопии, Муссолини не принял это всерьез: перевооружение Англии едва началось, и он знал, что в Лондоне решили отдать приоритет японской угрозе на Дальнем Востоке. По мере того как проходили недели, а от других членов Лиги наций не слышно было ничего, кроме устных протестов, Муссолини понял, что его план благополучно продвигается и становится вполне осуществимым.
Публично он перечислил девяносто один пример эфиопской «агрессии» и заявил, что всего лишь пользуется правом самозащиты. Но в частном кругу дуче сказал: если бы он даже мог завладеть всей этой обширной империей путем мирных переговоров, то предпочел бы войну — победа в войне стала бы отмщением за поражение Италии в Эфиопии в 1896 году. Муссолини хотел «войны ради войны, потому что фашизму необходима слава победи геля».
Парадокс заключался в том, что как раз в это время кое-кто опять начал выдвигать его кандидатуру на соискание Нобелевской премии мира. Какое-то время Муссолини забавлялся идеей лично отправиться в Восточную Африку, дабы возглавить наступление. В своих неопубликованных речах он заявлял, что хочет заставить весь Мир подчиниться своей воле и, если эфиопы окажут малейшее сопротивление, он предаст их землю «огню и мечу».
К августу Муссолини начал поговаривать также и о войне с Англией, если она станет у него на пути. Это очень встревожило его генералов и адмиралов. Они попытались убедить дуче, что начать такую войну нет никакой возможности, но он нагло утверждал, что сможет напасть и потопить весь английский флот в Александрии за несколько часов.
Возможно, он не знал того, о чем было известно итальянскому генеральному штабу — лишь около полудюжины самолетов в Италии имели достаточную для этого дальность полета, к тому же им не хватало для поражения вражеских кораблей бронебойных бомб. Политика Англии, проводимая в сентябре относительно Италии, как узнал Муссолини по своим каналам перехвата информации, продолжала оставаться политикой попустительства агрессору. Имея ограниченные возможности и многочисленные обязательства, особенно на Дальнем Востоке, Англия вряд ли имела возможность защитить независимость Эфиопии.
Но так как в итальянской прессе начали появляться статьи о возможных нападениях на Суэц, Гибралтар и Мальту, в Лондоне сочли разумным укрепить флот на Средиземноморье. Муссолини в частной беседе сказал англичанам, что на их месте он сделал бы то же самое, но публично заявил, что это недопустимая угроза, и ловко воспользовался этим фактом у себя на родине, чтобы поднять патриотические чувства. Командующие войск поражались самоуверенности дуче, так как знали, что его басня о слабости британского флота — всего лишь плод его воображения.
То, что Италия получала свыше трех четвертей импорта по морю и даже вынуждена была посылать морским путем питьевую воду своим вооруженным силам в Восточной Африке, делало ее чрезвычайно уязвимой. Адмиралы докладывали, что если Англия вступит в войну, они не смогут защитить даже итальянское побережье от бомбардировок. Но Муссолини правильно рассудил, что англичане никогда не выступят против Италии, пока будут уверены, что главную опасность для них представляют Германия или Япония.
Когда дуче оказался прав, руководители вооруженных сил, как и вся Италия, преисполнились восхищения. В эти последние недели перед началом войны во всем облике Муссолини было что-то поразительно дерзкое. В Лиге наций у него почти не было друзей, в Ватикане считали, что он слегка спятил, и Папа, несмотря на всеобщую симпатию к предстоящему «католическому крестовому походу », замышлял ввести общественную цензуру, направленную против «цивилизованной нации, вознамерившейся захватить другую страну».
По словам посла США, Муссолини был не сумасшедшим, а «коварным, непреклонным, упрямым, безжалостным и охваченным злобой» человеком; английский посол считал его «на редкость лишенным угрызений совести», но создающим «постоянное впечатление человека, оказавшегося жертвой, а не хозяином своей судьбы». Война в Восточной Африке Стратегические планы Муссолини основывались на том предположении, что эфиопы плохо вооружены. У них могло быть несколько сотен пулеметов, возможно, десять невооруженных самолетов хотя перед общественностью Муссолини притворялся, что его противники очень хорошо вооружены самым современным оружием.
Имея неоспоримое превосходство в воздушных силах , Муссолини предполагал с их помощью осуществить тщательно подготовленную стратегию терроризирования гражданского населения, пока оно не сдастся на милость победителя. Планировалось, если будет необходимо, разрушить главные эфиопские города с помощью бомбардировки. Он полагался также на силу подкупа, что впоследствии делал и в других странах, которые собирался атаковать.
Вся эта процедура была тщательно отрепетирована Стараче в предшествующие месяцы. Двадцать шесть миллионов человек приняли участие в этом так называемом величайшем событии в истории человечества. Итало-эфиопская война 1935-1936 видео В то самое время, когда флотилия самолетов отправилась бомбить город Адуа, Муссолини направил сообщение в Лигу наций о том, что Италия стала жертвой варварской и ничем не вызванной агрессии.
В этих самолетах находились два его старших сына и зять Галеаццо Чиано. Младшего сына Бруно забрали из школы. В неполных семнадцать лет, после незначительной подготовки, он тоже получил лицензию летчика.
Итальянцы встретили начало войны, как ни странно, без особого энтузиазма. Это вынужден был признать про себя и Муссолини. Его заявлениям о том, что это оборонительная война против варварского агрессора, явно не хватало убедительности.
На призыв записаться в армию добровольцами откликнулись немногие. Что в конце концов подняло волнение среди народа, так это, как он и ожидал, единодушное осуждение Италии пятьюдесятью членами Лиги наций. Именно это и было нужно дуче, чтобы убедить итальянцев, что их страна находится в опасности, что все истинные патриоты должны сплотиться ради общего дела.
По условиям договора о создании Лиги наций любое государство, являющееся ее членом и напавшее на другое государство, считалось совершившим акт агрессии против всех остальных членов, которые должны были разорвать с ним торговые отношения. Муссолини согласился с тем, что нарушил договор, но заявлял, что попытка поставить Италию на один уровень с нецивилизованной Эфиопией является актом унижения ее национального достоинства. Всеобщее осуждение в Женеве отрезало его от западных демократических государств, но обеспечило неожиданную поддержку в своем собственном отечестве.
Экономическая блокада по условиям договора Лиги наций была не только обязательной, она носила определенно политический характер для стран, которые видели в коллективной безопасности единственную для себя систему защиты. Однако в действительности санкции против Италии оказались более чем бесполезными. При отсутствии прецедента применения требовалось слишком много времени для создания механизма их реального исполнения одновременно столь большим числом различных стран.
В частности, не было согласия относительно закрытия Суэцкого канала для военных перевозок или запрета поставок нефти, что было бы равносильно началу военных действий против Италии. Так много говорилось о фашистской военной подготовке и так важно было захватить как можно больше территории, прежде чем даст о себе знать международная реакция, что Муссолини, отвергнув советы своих командующих армиями, приказал не обращать внимания на остающегося в тылу врага и двигаться вперед, в центральные районы Эфиопии. Де Боно жаловался на некомпетентность дуче как организатора и стратега, другие считали, что по-настоящему некомпетентен как раз Де Боно, решивший вести длительную войну и не рассчитывавший на молниеносную победу, которой требовала политическая ситуация.
Выбор командующего был очевидной ошибкой и, судя по первым часам наступательной операции , Муссолини тут же стал искать ему замену. Между тем случившееся вызвало в Лондоне и Париже ужасную тревогу за судьбу «Стрезского фронта», образованного тремя антигерманскими государствами. Гранди, находившийся в Лондоне, оставался почти в полном неведении относительно политических решений Рима, так что иногда вынужден был спрашивать, что происходит, у английского правительства.
Частным порядком он все пытался убедить англичан в том, что воинственные публичные заявления Муссолини предназначены для ушей итальянцев за границей, их не следует принимать всерьез. Не поставив в известность посла, Муссолини послал в Лондон своих эмиссаров, появление которых вызвало еще большее замешательство. Один из них привез предложения по урегулированию конфликта.
Но когда из Эфиопии в Рим прибыл посланец, чтобы обсудить условия, Муссолини отказался принять его под тем предлогом, что это может быть подосланный наемный убийца. Вместо этого дуче заключил странное соглашение с обаятельным жуликом по имени Джакир Бей, который взял на себя обязательство либо похитить Хайле Селассие и доставить его в Италию, либо обеспечить тайный сговор с ним о проведении фиктивного сражения, которое якобы выиграют итальянцы, после чего эфиопы согласятся на компромиссный мир. Два месяца фашистское правительство продолжало играть в эту неслыханную игру, но в конце концов решило откупиться от Джакир Бея, щедро заплатив ему за молчание.
Кое-какие документы, касающиеся этого факта, были изъяты из архива. В декабре французы и англичане представили очередные предложения для компромисса, в соответствии с которыми Италии была бы отдана большая часть того, на что она претендовала. Муссолини был уже готов принять этот план «Хора-Лаваля» как основу для обсуждения, но взрыв народного негодования в Англии против такого предательства по отношению к Эфиопии заставил Семюэля Хора оставить должность секретаря по иностранным делам.
В свою очередь это дало возможность Муссолини отказаться от предложения, заявляя в то же время, что отказ был ему навязан. Декабрь был трудным месяцем для дуче. Его коллеги считали, что он плывет по течению без какой-либо ясной политической цели и удивлялись, как он смог пережить почти единодушное осуждение западного мира.
Несколько итальянских министров и иерархов были посланы сражаться в Эфиопию, чтобы показать, что они остаются в глубине души преданными сквадристами, и дать возможность каждому увидеть, что Муссолини может легко управлять государством и без их помощи. Бальбо отмечал, что их лидер навязал им войну без какого-либо предварительного обсуждения или консультаций, и что он «редко видел спектакль такого масштаба с таким отсутствием мастерства или с такой фривольной наивностью. Политические, дипломатические, финансовые, даже военные приготовления полностью не отвечали требованиям».
Муссолини «жил изолированно, в четырех стенах, ничего не видя и не слыша из реального мира... Если человеку сто раз на дню говорить, что он гений, то он в конце концов и сам поверит в свою непогрешимость». Победа должна была служить Муссолини оправданием, он ожидал ее от маршала Бадольо, сменившего Де Боно.
Бадольо было приказано использовать любые террористические методы, включая уничтожение деревень и применение отравляющих веществ в широком масштабе. Хотя Муссолини сам подписал международную конвенцию о запрещении применения отравляющих газов, он продолжал считать их обычным оружием войны, пока факт его использования сохраняется в тайне. Дуче был готов в случае необходимости применить даже бактериологическое оружие для распространения инфекционных заболеваний.
Так как Джакир Бей и другие посредники потерпели неудачу в завоевании Эфиопии хитростью, было принято решение использовать любые возможные военные средства. Не было никакого смысла тратить десять лет на производство сотен тонн отравляющего газа, не применив его для устрашения и деморализации врага. Сам факт применения газа, возможно, заслуживает меньшего внимания, чем те огромные усилия, которые делались, чтобы его скрыть.
Муссолини нужно было заставить мир поверить, что такая цивилизованная страна, как Италия, была вовлечена в войну дикой страной, поэтому все репортажи с фронта тщательно проверялись. Он не хотел также, чтобы люди думали, что итальянцы победили, лишь прибегнув к незаконным методам борьбы. Дуче знал, что если такие факты всплывут на поверхность, это нанесет сильный удар по фашистскому престижу.
Горчичный газ был секретным оружием Муссолини, и он хотел сохранить этот секрет, чтобы иметь возможность использовать его и в дальнейшем. В начале 1936 года огромная армия Бадольо начала продвигаться вглубь Эфиопии с севера, Грациани наступал из Сомали на юге. Муссолини понял, что компромиссный мир теперь уже не нужен.
Опасность возникла, когда англичане наконец решили предложить ввести запрет на нефтяные поставки. В ответ на что Муссолини пригрозил, что выйдет из Лиги наций и, возможно, нападет на Судан. Однако он не забывал ободрять миротворцев, продолжая вести с ними сепаратные переговоры в Риме, Женеве и Джибути, чтобы создать впечатление, что с ним все еще можно договориться.
Тем временем Гранди попытался опять завоевать доверие Муссолини. Он сообщал из Лондона маловероятные сведения о том, что якобы король Эдуард хочет, чтобы итальянцы знали, что втайне он на их стороне и под большим секретом сказал итальянскому послу, что считает «преступной и смехотворной» попытку английского правительства поддержать Лигу наций. Усилия Гранди были направлены на то, чтобы вызвать в Лондоне панику из-за угрозы войны: следовало помещать в английские газеты статьи, где бы говорилось, что Италия располагает восьмимиллионной армией и самыми мощными военно-воздушными силами в Европе и что любое сопротивление ей не только обречено на провал, но может привести к установлению в Европе гегемонии нацистской Германии.
В начале мая Бадольо занял Аддис-Абебу. Судя по всему, война подошла к триумфальному завершению. Тот факт, что большая часть Эфиопии оставалась незавоеванной и что борьба продолжалась на протяжении последующих трех лет, постарались скрыть от итальянской общественности.
Виктор Эммануил был провозглашен императором вместо «Синьора Тафари». Муссолини заявил, что пленных эфиопов будут теперь казнить как «мятежников». Его генералы получили официальное разрешение продолжать использовать отравляющий газ и проводить «систематическую политику террора», а также особые инструкции уничтожить незначительную прослойку интеллектуалов, которые могли бы направить движение сопротивления.
Было введено правило за каждого даже случайно погибшего итальянца казнить десять эфиопов. Создавая итальянскую империю, Муссолини наконец достиг цели, которую поставил перед собой много лет назад. Итальянский народ с радостью воспринимал известия о том, что эфиопы единодушно и по-дружески приветствуют завоевателей, благодарят их за то, что они принесли им цивилизацию, справедливость и технические достижения.
Европейские страны усиленно заверяли, что Италия удовлетворила все свои державные требования и более не будет претендовать на какую бы то ни было территорию. Фашизм станет теперь консервативным, склонным выступать против насилия и в отношении революции перейдет на «другую сторону баррикад». Муссолини убеждал англичан, что слухи о вербовке им огромной армии из эфиопов не имеют под собой почвы.
Ни одно из этих заявлений не соответствовало действительности, но дуче надеялся, что им поверят. Приближенным дуче признавался, что ведение такой войны, какую вел он, возможно, аморально, но единственная мораль в политике — это успех. Он всячески старался, чтобы заслуги его военачальников Де Боне, Бадольо и Грациани не затмили славы, которая принадлежала по праву ему одному.
Победа в Эфиопии была описана как «шедевр», поразивший мир. Говорили, будто европейские военные эксперты считали Эфиопию страной, не знающей поражений. Среди иностранцев были наняты писаки, которых потом можно было щедро цитировать в Италии.
Трудно определить, чего стоила эта война. По оценкам эфиопов, возможно, несколько преувеличенным, они потеряли полмиллиона человек. Итальянская сторона утверждала, что с ее стороны погибло около 5000 солдат, причем преимущественно из числа цветных.
Муссолини, комментируя эти цифры, цинично заявлял, что хотел бы, чтобы погибло больше итальянцев, дабы эта война выглядела более серьезной. На войну был потрачен почти полный годовой национальный доход. Количества израсходованных военных материалов хватило бы для снаряжения семидесяти пяти дивизий.
В финансовом выражении это равнялось всему военному бюджету страны за последующие три года. Однако Муссолини думал, что сможет заставить людей поверить в то, что армия вышла из войны сильнее, чем когда-либо. Так же преувеличивая, он говорил о новой колонии как о «земле обетованной», с помощью которой возможно решение всех итальянских экономических проблем.
В действительности же она стала причиной огромных расходов и без того ограниченных национальных ресурсов. Скульптура Муссолини-Сфинкс, сооружённая солдатами после победы над Эфиопией Диктаторская пропаганда стремилась увековечить многие подобные заблуждения. Но все же посторонним наблюдателям нетрудно было заметить, что в результате предпринятых военных усилий Италия стала гораздо слабее, чем прежде.
Программа долговременного снабжения войск в бассейне Красного моря оказалась очень дорогостоящей и чрезвычайно уязвимой, особенно теперь, когда систематические провокации и угрозы со стороны Муссолини побудили наконец Англию к более быстрому перевооружению. Экономические санкции, хотя и неэффективные, все же приносили убытки. Отталкивая западные демократические страны, Муссолини тем самым подталкивал себя все ближе к альянсу с Германией и таким образом начал терять одно из важнейших преимуществ Италии — возможность натравливать могущественные европейские державы друг на друга.
Возможности маневра в иностранной политике резко сузились. Теперь Муссолини стал действительно видной фигурой — в Соединенных Штатах к фашистам начали относиться как к банде неразборчивых в средствах гангстеров, а кое-кто вновь выдвигал предположения, что если дуче и не спятил окончательно, то все же способен наброситься «как бешеная собака» на кого-нибудь еще. Отрицательные результаты победы Муссолини в Африке выявились значительно позднее.
За короткое время он успел бросить вызов пятнадцати странам — членам Лиги наций.
Со своей стороны, Муссолини в апреле 1939 г. Италия и Германия подписали "Стальной пакт", обязывающий обе стороны в случае возникновения войны поддерживать друг друга "на суше, на море и в воздухе". Таким образом, предыдущие соглашения были преобразованы в военный союз, который сам Муссолини назвал "орудием завоевания, а не обороны". Итальянский фашизм своими акциями на международной арене активно приближал начало мировой войны В октябре 1936 г. Германия и Италия заключили между собой соглашение, которым они разграничили сферы влияния на Балканах и в Дунайском бассейне. В 1936 г. Германией и Японией подписан так называемый «Антикоминтерновского пакта», оформившего союз агрессивных государств, целью которого являлась борьба за гегемонию в мире.
В марте 1936 г. В июле 1936 г. Германия и Италия, поддержавшие мятежников во главе с генералом Франко, начали оказывать им крупномасштабную военную помощь. Германия и Италия к заключили 25 октября 1936 г. Позднее к Германии и Италии присоединилась Япония. Германия официально денонсировала Версальский договор. Англия, Франция и США дали согласие на присоединение к Германии Австрии и признали «аншлюс» воссоединение , произведенный Гитлером 12 марта 1938 г. В 1938 г.
Германия выдвинула требование о возврате ей Судетской области, которая после окончания Первой мировой войны отошла Чехословакии. В марте 1939 г. Германия отторгла от Литвы порт Клайпеду Мемель. В 1933 г. В 1934 г. Правительство Франции выдвигает идею создания системы коллективной безопасности в Европе.
Однако и военные переговоры окончились неудачей. Слайд 17 Участники англо-франко-советских переговоров испытывали глубокое недоверие друг к другу, подозрительность, преследовали и все это усугублялось закулисными переговорами и контактами как Великобритании, так и СССР с нацистской Германией, которая использовала эту вражду в своих интересах. Слайд 18 В июне — августе 1939 г. Советско-германский пакт о ненападении был подписан 23 августа 1939 г.
Развитие международных отношений в 30 е годы.
В 1935—1936 гг. Италия совершила агрессию против независимого государства Абиссиния Эфиопия , и Лига Наций вновь оказалась бессильной перед лицом наглой агрессии, не применив тех решительных мер, которые были предусмотрены её Уставом. Эта международная организация ничего не сделала, когда Германия и Италия открыто поддержали фашистский мятеж Франко в Испании в 1936—1939 гг. В 1938 г. Германия усилила нажим на правительство Австрии. В самой Австрии шли столкновения между местными нацистами и сторонниками независимости. Вечером того же дня германские войска вошли в Австрию. Так произошёл аншлюс присоединение Австрии к Германии. Судетские немцы выламывают чехословацкий пограничный столб.
По поводу этих событий британский премьер-министр Невилл Чемберлен заявил в парламенте: «Мы не должны обманывать, а тем более обнадёживать малые слабые государства, обещая им защиту со стороны Лиги Наций и соответствующие шаги с нашей стороны, поскольку мы знаем, что ничего подобного нельзя будет предпринять». Военно-политический блок «Берлин — Рим — Токио» Три державы, вставшие на путь агрессии, заключили военно-политические договорённости. В октябре 1936 г. В ноябре того же года подписано германо-японское соглашение о борьбе против Коммунистического интернационала Антикоминтерновский пакт. В ноябре 1937 г. Так образовался военно-политический треугольник «Берлин — Рим — Токио». Чехословацкий кризис. Мюнхенский сговор 1938 г.
Присоединение Австрии было лишь началом официально провозглашённой Гитлером политики воссоединения с Германией территорий, где проживают этнические немцы. Следующим объектом агрессии стала Чехословакия. Гитлеровцы потребовали передать Германии Судетскую область, где этнические немцы составляли значительную часть населения, угрожая в противном случае европейской войной. Этот наглый шантаж возымел своё действие. Чемберлен , Франции Э. Даладье , нацистской Германии А. Гитлер и фашистской Италии Б. Муссолини было подписано соглашение о расчленении Чехословакии.
Соглашение предусматривало передачу Германии в срок с 1 по 10 октября 1938 г.
Только эти силы без учёта армии, уже размещённой в Восточной Африке, туземных подразделений и подразделений, прибывших в течение войны состояли из 7 тыс. Общее командование итальянскими силами в Восточной Африке до ноября 1935 осуществлял генерал Эмилио де Боно , начиная с ноября 1935 г.
Силы Южного фронта в Сомали большей частью были сведены в колонну, которой командовал генерал Родольфо Грациани. Эмилио де Боно 3 октября 1935 г. Сухопутные войска под руководством маршала Эмилио Де Боно , расквартированные на территории Эритреи, перешли пограничную реку Мареб и развернули наступление в направлении Адди-Грат — Адуа — Аксум.
Итальянская армия вторжения была разделена на три оперативных соединения, наступавших в трёх направлениях [14] : Северный фронт 10 дивизий — должен был нанести главный удар в направлении на Дессие и далее — на Аддис-Абебу [14] ; Центральный фронт 1 дивизия — имел основной задачей обеспечить внутренние фланги и защиту коммуникаций Северного и Южного фронтов, должен был наступать от Асэба через пустыню Данакиль на Аусу и далее, в направлении на Дессие [14] ; Южный фронт 4 дивизии, командующий — генерал Родольфо Грациани — имел задачу наступать с территории Итальянского Сомали, отвлечь и связать боем как можно больше эфиопских войск, поддержать наступление частей Северного фронта ударом в направлении Коррахе — Харэр , а затем выйти на соединение с Северным фронтом в районе Аддис-Абебы [14]. В 10:00 Хайле Селассие I отдал приказ о всеобщей мобилизации [15]. Он лично взял на себя руководство военными действиями: пример его руководства — приказ от 19 октября: Устанавливать палатки следует внутри пещер, под покровом деревьев или в лесу, если место к тому располагает, и разделять их повзводно.
Палатки следует ставить на расстоянии 30 кубитов одна от другой Заметив вдали аэроплан , нужно немедленно оставить крупную, хорошо просматриваемую дорогу или открытое поле, и двигаться далее, придерживаясь узких долин и траншей, по извилистым дорогам, стараясь держаться ближе к лесу или древесным насаждениям. Для прицельного бомбометания самолёту нужно снизиться до высоты около 100 метров, едва это произойдёт, следует дать дружный залп из надёжных, длинных ружей, и немедленно рассредоточиться. Самолёт, в который попало 3 или 4 пули, рухнет на землю.
Стрелять должны только те, кому отдан подобный приказ, и чьё оружие было специально определено как соответствующее задаче; беспорядочная стрельба приведёт лишь к трате боеприпасов, и откроет врагу местонахождение отряда. Ввиду того, что, набирая высоту, самолёт фиксирует положение людей, отряду безопаснее оставаться рассредоточенным до тех пор, пока самолёт находится в достаточной близости. Ввиду того, что врагу на войне свойственно выбирать себе мишенью украшенные щиты , галуны , плащи , расшитые серебром и золотом, шёлковые рубашки и т.
Посему, равно для тех, кто носит верхнюю одежду или не имеет её, предпочтительней будет использовать рубашки неярких цветов с узкими рукавами. Но сейчас настало время сражаться. Мы даём вам эти советы, в надежде уберечь вас от опасности, которой чревата неосмотрительность.
Мы также доводим до вашего сведения, что готовы вступить в бой плечом к плечу с нашими подданными и пролить свою кровь во имя свободной Эфиопии… Однако эти инструкции мало помогали эфиопским воинам в их действиях против современной армии. Большая часть эфиопских командиров была пассивна, некоторые феодалы вообще отказывались подчиняться приказам из императорской ставки, многие из самонадеянности не желали придерживаться тактики партизанской войны. Знатность в эфиопской армии с самого начала оказалась на первом месте, в ущерб талантам.
Тремя командующими фронтов были назначены племенные вожди — расы Каса, Сыюм и Гетачоу. Сбор гуманитарной помощи для фронта в Аддис-Абебе На боевых позициях эфиопов отрицательно сказалась разобщённость их армий на Северном и Южном фронтах. Из-за отсутствия разветвлённой сети дорог и достаточного количества транспорта это мешало своевременно перебрасывать подкрепления.
В отличие от итальянцев у эфиопов фактически не было центральной группы войск, противостоящей вторгшимся частям противника в районе Аусы. Эфиопы рассчитывали на вооружённые отряды султана Аусы и на труднодоступность пустынной области Данакиль ; они не предвидели, что султан перейдёт на сторону врага и что итальянские части, перемещавшиеся на верблюдах, будут обеспечиваться продовольствием и водой транспортными самолётами из Асэба. Однако судьба войны решалась на Северном фронте.
Опорным пунктом эфиопских войск вскоре стал город Дэссе , куда с 28 ноября 1935 г. В октябре — ноябре 1935 г. Попытки контрнаступления эфиопов не всегда были неудачны.
В декабре рас Имру — двоюродный брат Хайле Селассие — предпринял успешное наступление на Аксум ; 15 декабря 3-тысячное войско перешло р. Тэкэзе примерно в 50 км юго-западнее Адуа. Немедленно после переправы эфиопы атаковали находившийся здесь эритрейский колониальный батальон, в тыл которому незаметно проникла другая эфиопская часть, переправившаяся через реку ниже переправы основных сил раса Имру.
В сражении эфиопы уничтожили 9 итальянских офицеров, 22 итальянских солдат и 370 туземных солдат-«аскари», захватили 50 пулемётов и винтовки [16]. Хайле Селассие потребовал от расов Касы и Сейюма , действовавших на центральном направлении Северного фронта, решительных действий. Подразделение под командованием Хайлю Кэббэдэ, состоявшее из солдат расов Касы и Сыюма, в ходе кровопролитного 4-дневного боя освободило город Абби-Адди , занимавший важное стратегическое положение в Тэмбепе, лесисто-горной области к западу от Мэкэлэ.
Здесь эфиопские солдаты заняли довольно крепкие позиции. Во время этого сражения эфиопские солдаты сумели захватить и вывести из строя несколько итальянских танков [17].
Попарно соединяя текстовые блоки, решите ребус-соответствие: Подсказка Соединяйте попарно фразы так, чтобы получились правильные выражения. Договор подписанный наркомом иностранных дел В. Молотов 23 августа 1939 г.
Однако в середине 30-х годов во внешнеполитической деятельности советского руководства наметился отход от принципа невмешательства в международные конфликты. В 1936 г. Ему, в свою очередь, оказывали широкую политическую и военную поддержку Германия и Италия. Международная напряженность усиливалась. Германия ввела свои войска в демилитаризованную Рейнскую область; Италия напала на Эфиопию. Опираясь на поддержку Германии, Япония приступила в 1937 г. Особенно опасными для сохранения мира и безопасности в Европе были территориальные притязания гитлеровской Германии. В марте 1938 г. Германия осуществила аншлюс присоединение Австрии. Поэтому СССР выступил в защиту ее территориальной целостности. Опираясь на договор 1935 г. Однако правительство Э. Бенеша от нее отказалось и выполнило требование А. Гитлера передать Германии Судетскую область, населенную в основном немцами.
ИТАЛО-ЭФИОПСКАЯ ВОЙНА 1935-41
Захватить Эфиопию было необходимо во многом в целях пропаганды и завоевания популярности. Дело в том, что Италия в 1895-1896 годах пыталась сделать эту Африканскую страну своей колонией. Дело в том, что на «черном континенте» не было ни одной свободной страны, кроме Эфиопии. Вопреки всем ожиданиям, Эфиопия победила Италию, что сильно пошатнуло национальную гордость. С приходом к власти Бенито Муссолини имперские амбиции страны заметно возросли. Фашистская власть решила поднять свою популярность с помощью маленькой и победоносной войны.
Даладье объявили о разделе Чехословакии. Судетскую область получила Германия. Гитлеровцы завладели фабриками и заводами, средствами связи, пограничными укреплениями. Чехословакия потеряла пятую часть территории, на которой проживали четверть населения страны и была сосредоточена половина всей тяжелой промышленности. Новая граница с Германией проходила в 40 км от Праги. Представители Чехословакии были вызваны в Мюнхен лишь для ознакомления с уже подписанным документом. Мюнхенское соглашение коренным образом изменило обстановку в Европе, была ликвидирована всякая безопасность. Проявленная в это время позиция Англии и Франции уничтожила последнюю возможность сдержать германскую агрессию. Советский Союз был отстранен от участия в решении чехословацкого вопроса. В сложившейся ситуации у СССР были три альтернативы: достичь военного соглашения с Францией и Англией, остаться в одиночестве, заключить договор с Германией. Наиболее выгодным представлялось англо-франко-советское соглашение о взаимной помощи, направленное против фашистской Германии. Оно привело бы к созданию антифашистской коалиции и сдержало бы агрессию нацистов. И августа 1939 г. Однако позиции каждой из трех сторон не отличались последовательностью. Сталинское руководство считало, что Германия, начав войну с Англией и Францией, надолго увязнет в ней, и заняло выжидательную позицию. Переговоры зашли в тупик. Англо-франко-советские контакты вызывали тревогу у руководства нацистской Германии, так как на ее пути могли появиться серьезные препятствия для осуществления намеченных планов. Германия настойчиво пыталась воспрепятствовать соглашению о взаимопомощи трех великих держав. Гитлер направил И. Сталину телеграмму с предложением заключить договор о ненападении подобные декларации Германия подписывала с Польшей в 1934 г. С этой целью 23 августа 1939 г. Подписанный советско-германский договор о ненападении пакт Молотова — Риббентропа предусматривал, что стороны не будут осуществлять агрессивных действий и нападения в отношении друг друга и не будут поддерживать третью державу, если один из участников договора с ее стороны станет объектом военных действий. СССР и Германия обязывались также не участвовать в группировках держав, направленных против одной из сторон. Возникающие споры и конфликты намечалось решать лишь мирным путем. Пакт был заключен сроком на 10 лет и вступал в силу немедленно после его подписания. Узнав о заключении пакта, английская и французская военные миссии прервали переговоры и выехали из Москвы. Одновременно с договором о ненападении был подписан секретный протокол о разделе сфер интересов в Европе, ставший основой для последовавших противоправных действий СССР. Протокол отражал имперские амбиции И. Сталина и допускал ввод советских войск в республики Прибалтики, Польшу, Бессарабию, и в перспективе даже в Финляндию. Переориентация на резкое сближение с Германией противоречила советской политике создания коллективной безопасности в Европе. Однако большинство историков склонны рассматривать сам пакт о ненападении как политически правомерный документ, подписание которого было вынужденной мерой для сохранения в тех условиях единственной возможности избежать немедленного вовлечения в войну на Западе и Востоке. Подобная оценка, безусловно, не распространяется на секретный дополнительный протокол, грубо нарушавший нормы международного права. Германия намеревалась соблюдать заключенный договор только до тех пор, пока не будут завоеваны основные европейские государства и завершена подготовка нападения на СССР. На это ей понадобилось полтора года. Германия, напав на Польшу, начала Вторую мировую войну. За несколько недель в результате мощных ударов превосходящих сил противника Польша оказалась разгромленной. Англия и Франция, объявив еще 3 сентября 1939 г. Между тем английские историки убеждены, что, имея военное превосходство над вермахтом, объединенные силы Польши, Франции и Великобритании одержали бы решающую победу над Германией еще в сентябре 1939 г.
Советско-финская война длилась 105 дней — с 30 ноября 1939 г. На протяжении многих десятилетий события, произошедшие тогда, оставались «белым пятном» в нашей истории. Еще в 1917 г. Финляндия, входившая ранее в состав Российской империи, обрела государственную независимость. В соответствии с заключенным в 1920 г. Граница с Финляндией составила одну треть западной границы Советского Союза. Обе стороны заключили договор о ненападении и мирном урегулировании конфликтов, который в 1934 г. Начавшееся с середины 1930-х гг. В течение 1938—1939 гг. Однако вследствие растущего взаимного недоверия они оказались безрезультатными. Финляндия, как и Запад вообще, не понимала проводимой в 1930-е гг. Сталин требовал от Финляндии уступить практически весь Карельский перешеек, отодвинув тем самым границу на 100 км к западу, передать СССР в аренду п-ов Ханко для строительства на нем военно-воздушных и военно-морских баз. Взамен Финляндии предлагалась территория в Советской Карелии, вдвое большая по площади. Руководство Финляндии ответило отказом и отстаивало свое право суверенного государства не принимать предложений, затрагивающих ее территориальную целостность. Политическая обстановка накалялась. Сталин предполагал воевать с Финляндией. Майнилы на Карельском перешейке прогремели выстрелы. Многие обстоятельства этого инцидента до сих пор неясны. Однако большинство историков склонны признать инициативу советской стороны в развязывании конфликта. В ответ на ноту Советского правительства руководство Финляндии, убежденное в принадлежности прозвучавших пушечных выстрелов советской стороне, предложило отвести советские войска на такое же расстояние. В сложившихся условиях война становилась неизбежной. Уже через несколько дней стало ясно, что ход войны сорвал первоначальные планы И. Сталина о создании марионеточного правительства «народной Финляндии» и легкой победе над небольшим государством. Образованное в занятом советскими войсками финском г. Тернийоки правительство Финляндской Демократической Республики во главе с финским коммунистом О. Куусиненом никакой поддержки в стране не получило. Война, несмотря на значительное превосходство советских войск 2998 танков против 86 финских, 3253 самолета против 500 финских , приобретала затяжной и ожесточенный характер. Финны воспринимали ее как войну «за свободу и независимость Финляндии, против агрессии, в защиту демократии и мира». Театр военных действий на территории Финляндии готовился заблаговременно. На Карельском перешейке финны возвели мощную полосу укреплений, эшелонированных среди озер и болот в глубину на многие десятки километров, получившую название «линия Маннергейма». По оценкам специалистов, она ни в чем не уступала имевшимся мировым аналогам, таким как немецкая «линия Зигфрида», французская «линии Мажино» и др. Финская армия была хорошо организована, вооружена, дисциплинирована и в отличие от советских войск обучена для действий зимой в условиях лесисто-болотистой местности и бездорожья. Несмотря на самоотверженные действия наших солдат, главную полосу обороны с ходу прорвать не удалось. Расчеты И. Сталина нанести за 9—12 дней общее поражение финской армии силами одного Ленинградского военного округа не оправдались. За установкой воевать «малой кровью, могучим ударом» стояли солдатские жизни, которые практически не принимались во внимание. После дополнительной подготовки и обучения действиям при прорыве сильно укрепленной обороны советские войска смогли в феврале 1940 г. Финское правительство согласилось на мирные переговоры.
Попытка наладить отношения с Японией провалилась, а перевооружить армию современным оружием эфиопы не смогли из-за «гуманной» позиции западных держав, не позволивших поставлять оружие в «зону конфликта». Агрессор получил полное преимущество над жертвой. Предварительно Рим провёл информационную кампанию, обвиняя эфиопского негуса в работорговле, требуя исключить Абиссинию из Лиги Наций и передать ее Италии «на исправление». Подготовка к агрессии проходила в русле «цивилизаторской миссии» и «установления порядка». Итальянские танкетки атакуют 18 итальянских дивизий, имевших поддержку авиации и танков, применявших боевые отравляющие газы иприт и фосген, за полгода расправились с вооруженными силами Эфиопии. К маю 1936 года организованное сопротивление эфиопов было сломлено, государство уничтожено, а император Хайле Селассие отправился в изгнание. Виктор Эммануил был провозглашен императором, а Муссолини заявил, что пленных эфиопов будут теперь казнить как «мятежников». Итальянские генералы получили особые инструкции, предусматривающие уничтожение незначительной прослойки эфиопской интеллигенции, которая могла бы инициировать движение сопротивления. Было введено правило, согласно которому за каждого даже случайно погибшего итальянца казнили десять эфиопов из местного населения. Тем не менее, вокруг уцелевших подразделений эфиопской армии и племенных ополчений образовались партизанские отряды, сопротивление которых итальянские войска подавляли массовым террором. По оценкам эфиопов, они потеряли полмиллиона человек в результате «цивилизаторской миссии» и «установления порядка». Итальянская пропаганда утверждала, что с ее стороны погибло около пяти тыс.
1935 год: Нападение Италии на Эфиопию
3 октября 1935 г. в 5 часов утра итальянская армия вторглась в Эфиопию из Эритреи и Сомали без объявления войны; одновременно авиация Италии начала бомбардировки города Адуа. В марте 1895 года Баратьери занял Адди-Грат и устроил там форт. В сентябре прошёл слух о приближении 30 тыс. армии раса Мэконнына. Однако наступление шло крайне медленно и в октябре появился лишь небольшой отряд раса Мэнгэши. февралем 1936 года императорская армия в буквальном смысле расстреляла все свои патроны. 3 октября 1935 г. — Италия без объявления войны напала на Эфиопию; санкции Лиги Наций против агрессора оказались безрезультатными. 7 марта 1936 г. — немецкие войска заняли демилитаризованную Рейнскую зону. Итак, с точки зрения международного права вторжение Гитлера в Австрию и её присоединение — вопиющее нарушение. Однако единственный голос против, который раздался в Лиге Наций — это голос Мексики.
Комментарии отключены
В самой Италии дуче приказал держать военные приготовления в абсолютной тайне. Были организованы мероприятия по распределению противогазов и возвращению на родину десяти миллионов итальянцев, по предположению, проживавших за границей. Разумеется, Муссолини знал, что англичанам не понравится намеченная им война против Эфиопии, но положился на то обстоятельство, что они слишком обеспокоены активизацией Гитлера и предпочтут смотреть на его дела сквозь пальцы. Посол Гранди сказал английским представителям, что это дело средней важности, опять сопроводив свои слова обещанием, что Италия не имеет абсолютно никаких агрессивных намерений. Возможно, Муссолини просто хотел еще одной двусмысленной договоренности, подобной той, которая была заключена с Францией. Это дало бы возможность потом сказать правительству в Лондоне, что у них нет причин удивляться разразившейся войне. В ответ англичане одобрили взятые им на себя обязательства избегать развязывания войны. Они недвусмысленно и не раз передавали Муссолини, что он совершит непоправимую ошибку, если прибегнет к насилию. К сожалению, Гранди больше заботился о том, чтобы не огорчать дуче. Правда искажалась в угоду лести: посол твердил о том, что англичане уверяют его в их полной поддержке. Для того чтобы решиться начать войну, Муссолини не требовалось консультироваться ни с кем, кроме короля, и уж, конечно, не с его министрами и Большим Советом.
Он слишком презирал своих гражданских коллег и признавался, что опасался их возражений против того, что уже подсказали ему инстинкт и «высший судия». Консультации, пояснил он, это прибежище для людей, не имеющих силы воли. Муссолини сообщил начальнику итальянской полиции, что через несколько месяцев начнется война, но не сказал против кого. И только в феврале 1935 года он высказался яснее, когда расшифровал своим министрам, что готовится основная военная операция. Он сказал, что вооруженные силы уже готовы, основные продовольственные запасы созданы и даже решена проблема доставки угля и нефти. Дуче собирался взять на себя главное руководство кампанией. Командующий действующей армией Де Боно получил указания не вступать ни в какие прямые контакты со штабом вооруженных сил. К марту были отремонтированы самолеты, рассчитанные на переброску 300 тысяч человек, в состав которых должно было войти равное число фашистских милиционеров и солдат регулярных войск. Но Де Боно обнаружил, что милиция совсем не имеет военной подготовки и почти бесполезна. Когда на него поднажали, Муссолини сказал, что готов послать гораздо больше людей : фашистский престиж требовал быстрой и решительной победы в войне, чего бы это ни стоило.
В конце концов в Восточную Африку было послано полмиллиона солдат и гражданских рабочих — огромная армия, самая большая из всех, когда-либо использованных в колониальных войнах. Необходимо было перевезти несколько миллионов тонн груза за две с лишним тысячи миль: по оценке одного из старших офицеров, это в десять раз превышало действительно необходимое количество. Но Муссолини настаивал на том, что посылка только одного армейского корпуса была бы слишком большой ошибкой , особенно если учесть, что «войска потребуются нам потом для завоевания Египта и Судана». Де Боно пришел в ужас, когда обнаружил, что его запросы многократно увеличены таким случайным и бессистемным способом. Так как возможности порта в Массауа были рассчитаны только на разгрузку 3000 тонн в день, то некоторым кораблям приходилось ждать разгрузки по нескольку недель и даже месяцев. Гитлер подождал, пока эти приготовления зайдут достаточно далеко, после чего потряс мир официальным заявлением, что немцы будут перевооружаться вопреки ограничениям Версальского договора. Муссолини, тайно помогавший им, внезапно понял, что поступил в высшей степени опрометчиво, сконцентрировав почти всю свою армию в Африке. Это беспокойство отразилось в статье, помещенной в его собственном ежемесячном журнале. Прозвучало обвинение в адрес Германии и Японии в попытке установить господство в мире, а также заявление, что немцы испугались Муссолини, зная, что у него хватит сил, чтобы воспрепятствовать их экспансии в Центральную Европу. Он был настолько бесстыден, что предупреждал английское правительство о посылке Гитлером оружия в Африку и возможном его намерении поднять «негритянскую расу против всех европейцев».
Возможно, английские политические деятели и «не способны понять немецкий склад ума», но они могли бы по крайней мере принять от него добрый совет и построить как можно быстрее мощные воздушные силы. Чтобы ответить на потенциальный вызов нацистов, в апреле состоялись переговоры Муссолини с французским и английским премьер-министрами. Местом встречи была выбрана Стреза, так что дуче не пришлось покидать Италию. На правах хозяина он мог председательствовать и составлять повестку дня. Министерство иностранных дел предложило воспользоваться этой возможностью, чтобы поднять вопрос об Эфиопии, но поскольку дуче знал, что Англия настроена против его африканских притязаний враждебно, то не хотел рисковать. Основным интересом Муссолини было заключение договора об открытии так называемого «Стрезского фронта» против Германии — не имея защиты на северной границе, он не мог рисковать, начиная войну в Африке. Поэтому Муссолини попросил английских делегатов не обсуждать эфиопский вопрос, разве что неофициально, за стенами конференц-зала. Они согласились, хотя некоторые из их официальных представителей — равно как и его — считали, что это было крупной ошибкой. Впоследствии молчание англичан позволило Муссолини заявить, что так как в Стрезе не было запротоколировано никакого официального протеста, англичане, как и французы, должны предоставить ему возможность следовать своим путем. Муссолини уже знал, что Англия решительно настроена против затеянной им войны.
Недовольство англичан недвусмысленно высказывалось за кулисами конференции в Стрезе. Эфиопия, указывали они, является членом Лиги наций, и любое посягательство на ее территориальную целостность повлечет за собой вмешательство внешнего мира. Несомненно, они надеялись на то, что итальянцы пытаются всего лишь застращать Эфиопию и принудить ее пойти на уступки. Муссолини не стал разубеждать их. Создавшаяся в результате неопределенность была умышленно спровоцирована Муссолини. Он знал, что в противном случае ему придется обратить внимание на повторное, на этот раз публичное предупреждение против развязывания войны, сделанное англичанами на следующий день после окончания конференции в Стрезе. Так как военные приготовления Муссолини стали более явными, из Лондона опять поступили частные указания предупредить его, что как только Эфиопия пожелает принять международный арбитраж, происки Италии против значительно более слабой страны оттолкнут от нее потенциальных союзников, и возникшее враждебное отношение разрушит систему коллективной безопасности, в которой Италия, как и другие страны, очень нуждается. Но Муссолини не был человеком, которого можно сдвинуть с места подобными аргументами. Он дал понять, что, в случае если его планы будут расстроены, навсегда выйдет из Лиги наций. В любом случае, добавлял он, враждебность мирового общественного мнения ничего для него не значит.
Муссолини уже потратил огромные суммы на подготовку своей колониальной войны и «намеревался дать Италии возможность вернуть обратно свои вложения». По мнению Гранди, эта новая перспектива вызова Лиге наций доставила Муссолини даже большее удовольствие, чем присоединение Эфиопии. В конце мая 1935 года Муссолини продолжал придерживаться антигерманской позиции и разглагольствовал о том, что в случае необходимости «сокрушит» Гитлера. Италией было подписано секретное военное соглашение с Францией о совместной защите независимости Австрии, с французским генеральным штабом проводились консультации относительно стратегии войны против Германии. Но в действительности Муссолини собирался двинуться в совершенно противоположном направлении. Еще до заключения военного пакта с Францией он проинформировал Германию, что готов к принципиальной переориентации политического курса от «Стрезского фронта» к конфронтации с западными демократическими государствами. На протяжении нескольких лет люди Муссолини подслушивали переговоры между английским и французским посольствами в Риме. Дуче должен был иметь из этого источника подтверждение тому, что в Лондоне и Париже была твердая установка — почти любой ценой предотвратить войну против Италии. Когда в июне англичане предложили заключить соглашение относительно Эфиопии, Муссолини не принял это всерьез: перевооружение Англии едва началось, и он знал, что в Лондоне решили отдать приоритет японской угрозе на Дальнем Востоке. По мере того как проходили недели, а от других членов Лиги наций не слышно было ничего, кроме устных протестов, Муссолини понял, что его план благополучно продвигается и становится вполне осуществимым.
Публично он перечислил девяносто один пример эфиопской «агрессии» и заявил, что всего лишь пользуется правом самозащиты. Но в частном кругу дуче сказал: если бы он даже мог завладеть всей этой обширной империей путем мирных переговоров, то предпочел бы войну — победа в войне стала бы отмщением за поражение Италии в Эфиопии в 1896 году. Муссолини хотел «войны ради войны, потому что фашизму необходима слава победи геля». Парадокс заключался в том, что как раз в это время кое-кто опять начал выдвигать его кандидатуру на соискание Нобелевской премии мира. Какое-то время Муссолини забавлялся идеей лично отправиться в Восточную Африку, дабы возглавить наступление. В своих неопубликованных речах он заявлял, что хочет заставить весь Мир подчиниться своей воле и, если эфиопы окажут малейшее сопротивление, он предаст их землю «огню и мечу». К августу Муссолини начал поговаривать также и о войне с Англией, если она станет у него на пути. Это очень встревожило его генералов и адмиралов. Они попытались убедить дуче, что начать такую войну нет никакой возможности, но он нагло утверждал, что сможет напасть и потопить весь английский флот в Александрии за несколько часов. Возможно, он не знал того, о чем было известно итальянскому генеральному штабу — лишь около полудюжины самолетов в Италии имели достаточную для этого дальность полета, к тому же им не хватало для поражения вражеских кораблей бронебойных бомб.
Политика Англии, проводимая в сентябре относительно Италии, как узнал Муссолини по своим каналам перехвата информации, продолжала оставаться политикой попустительства агрессору. Имея ограниченные возможности и многочисленные обязательства, особенно на Дальнем Востоке, Англия вряд ли имела возможность защитить независимость Эфиопии. Но так как в итальянской прессе начали появляться статьи о возможных нападениях на Суэц, Гибралтар и Мальту, в Лондоне сочли разумным укрепить флот на Средиземноморье. Муссолини в частной беседе сказал англичанам, что на их месте он сделал бы то же самое, но публично заявил, что это недопустимая угроза, и ловко воспользовался этим фактом у себя на родине, чтобы поднять патриотические чувства. Командующие войск поражались самоуверенности дуче, так как знали, что его басня о слабости британского флота — всего лишь плод его воображения. То, что Италия получала свыше трех четвертей импорта по морю и даже вынуждена была посылать морским путем питьевую воду своим вооруженным силам в Восточной Африке, делало ее чрезвычайно уязвимой. Адмиралы докладывали, что если Англия вступит в войну, они не смогут защитить даже итальянское побережье от бомбардировок. Но Муссолини правильно рассудил, что англичане никогда не выступят против Италии, пока будут уверены, что главную опасность для них представляют Германия или Япония. Когда дуче оказался прав, руководители вооруженных сил, как и вся Италия, преисполнились восхищения. В эти последние недели перед началом войны во всем облике Муссолини было что-то поразительно дерзкое.
В Лиге наций у него почти не было друзей, в Ватикане считали, что он слегка спятил, и Папа, несмотря на всеобщую симпатию к предстоящему «католическому крестовому походу », замышлял ввести общественную цензуру, направленную против «цивилизованной нации, вознамерившейся захватить другую страну». По словам посла США, Муссолини был не сумасшедшим, а «коварным, непреклонным, упрямым, безжалостным и охваченным злобой» человеком; английский посол считал его «на редкость лишенным угрызений совести», но создающим «постоянное впечатление человека, оказавшегося жертвой, а не хозяином своей судьбы». Война в Восточной Африке Стратегические планы Муссолини основывались на том предположении, что эфиопы плохо вооружены. У них могло быть несколько сотен пулеметов, возможно, десять невооруженных самолетов хотя перед общественностью Муссолини притворялся, что его противники очень хорошо вооружены самым современным оружием. Имея неоспоримое превосходство в воздушных силах , Муссолини предполагал с их помощью осуществить тщательно подготовленную стратегию терроризирования гражданского населения, пока оно не сдастся на милость победителя. Планировалось, если будет необходимо, разрушить главные эфиопские города с помощью бомбардировки. Он полагался также на силу подкупа, что впоследствии делал и в других странах, которые собирался атаковать. Вся эта процедура была тщательно отрепетирована Стараче в предшествующие месяцы. Двадцать шесть миллионов человек приняли участие в этом так называемом величайшем событии в истории человечества. Итало-эфиопская война 1935-1936 видео В то самое время, когда флотилия самолетов отправилась бомбить город Адуа, Муссолини направил сообщение в Лигу наций о том, что Италия стала жертвой варварской и ничем не вызванной агрессии.
В этих самолетах находились два его старших сына и зять Галеаццо Чиано. Младшего сына Бруно забрали из школы. В неполных семнадцать лет, после незначительной подготовки, он тоже получил лицензию летчика. Итальянцы встретили начало войны, как ни странно, без особого энтузиазма. Это вынужден был признать про себя и Муссолини. Его заявлениям о том, что это оборонительная война против варварского агрессора, явно не хватало убедительности. На призыв записаться в армию добровольцами откликнулись немногие. Что в конце концов подняло волнение среди народа, так это, как он и ожидал, единодушное осуждение Италии пятьюдесятью членами Лиги наций. Именно это и было нужно дуче, чтобы убедить итальянцев, что их страна находится в опасности, что все истинные патриоты должны сплотиться ради общего дела. По условиям договора о создании Лиги наций любое государство, являющееся ее членом и напавшее на другое государство, считалось совершившим акт агрессии против всех остальных членов, которые должны были разорвать с ним торговые отношения.
Муссолини согласился с тем, что нарушил договор, но заявлял, что попытка поставить Италию на один уровень с нецивилизованной Эфиопией является актом унижения ее национального достоинства. Всеобщее осуждение в Женеве отрезало его от западных демократических государств, но обеспечило неожиданную поддержку в своем собственном отечестве. Экономическая блокада по условиям договора Лиги наций была не только обязательной, она носила определенно политический характер для стран, которые видели в коллективной безопасности единственную для себя систему защиты. Однако в действительности санкции против Италии оказались более чем бесполезными. При отсутствии прецедента применения требовалось слишком много времени для создания механизма их реального исполнения одновременно столь большим числом различных стран. В частности, не было согласия относительно закрытия Суэцкого канала для военных перевозок или запрета поставок нефти, что было бы равносильно началу военных действий против Италии. Так много говорилось о фашистской военной подготовке и так важно было захватить как можно больше территории, прежде чем даст о себе знать международная реакция, что Муссолини, отвергнув советы своих командующих армиями, приказал не обращать внимания на остающегося в тылу врага и двигаться вперед, в центральные районы Эфиопии. Де Боно жаловался на некомпетентность дуче как организатора и стратега, другие считали, что по-настоящему некомпетентен как раз Де Боно, решивший вести длительную войну и не рассчитывавший на молниеносную победу, которой требовала политическая ситуация. Выбор командующего был очевидной ошибкой и, судя по первым часам наступательной операции , Муссолини тут же стал искать ему замену. Между тем случившееся вызвало в Лондоне и Париже ужасную тревогу за судьбу «Стрезского фронта», образованного тремя антигерманскими государствами.
Гранди, находившийся в Лондоне, оставался почти в полном неведении относительно политических решений Рима, так что иногда вынужден был спрашивать, что происходит, у английского правительства. Частным порядком он все пытался убедить англичан в том, что воинственные публичные заявления Муссолини предназначены для ушей итальянцев за границей, их не следует принимать всерьез. Не поставив в известность посла, Муссолини послал в Лондон своих эмиссаров, появление которых вызвало еще большее замешательство. Один из них привез предложения по урегулированию конфликта. Но когда из Эфиопии в Рим прибыл посланец, чтобы обсудить условия, Муссолини отказался принять его под тем предлогом, что это может быть подосланный наемный убийца. Вместо этого дуче заключил странное соглашение с обаятельным жуликом по имени Джакир Бей, который взял на себя обязательство либо похитить Хайле Селассие и доставить его в Италию, либо обеспечить тайный сговор с ним о проведении фиктивного сражения, которое якобы выиграют итальянцы, после чего эфиопы согласятся на компромиссный мир. Два месяца фашистское правительство продолжало играть в эту неслыханную игру, но в конце концов решило откупиться от Джакир Бея, щедро заплатив ему за молчание. Кое-какие документы, касающиеся этого факта, были изъяты из архива. В декабре французы и англичане представили очередные предложения для компромисса, в соответствии с которыми Италии была бы отдана большая часть того, на что она претендовала. Муссолини был уже готов принять этот план «Хора-Лаваля» как основу для обсуждения, но взрыв народного негодования в Англии против такого предательства по отношению к Эфиопии заставил Семюэля Хора оставить должность секретаря по иностранным делам.
В свою очередь это дало возможность Муссолини отказаться от предложения, заявляя в то же время, что отказ был ему навязан. Декабрь был трудным месяцем для дуче. Его коллеги считали, что он плывет по течению без какой-либо ясной политической цели и удивлялись, как он смог пережить почти единодушное осуждение западного мира. Несколько итальянских министров и иерархов были посланы сражаться в Эфиопию, чтобы показать, что они остаются в глубине души преданными сквадристами, и дать возможность каждому увидеть, что Муссолини может легко управлять государством и без их помощи. Бальбо отмечал, что их лидер навязал им войну без какого-либо предварительного обсуждения или консультаций, и что он «редко видел спектакль такого масштаба с таким отсутствием мастерства или с такой фривольной наивностью. Политические, дипломатические, финансовые, даже военные приготовления полностью не отвечали требованиям». Муссолини «жил изолированно, в четырех стенах, ничего не видя и не слыша из реального мира... Если человеку сто раз на дню говорить, что он гений, то он в конце концов и сам поверит в свою непогрешимость». Победа должна была служить Муссолини оправданием, он ожидал ее от маршала Бадольо, сменившего Де Боно. Бадольо было приказано использовать любые террористические методы, включая уничтожение деревень и применение отравляющих веществ в широком масштабе.
Хотя Муссолини сам подписал международную конвенцию о запрещении применения отравляющих газов, он продолжал считать их обычным оружием войны, пока факт его использования сохраняется в тайне. Дуче был готов в случае необходимости применить даже бактериологическое оружие для распространения инфекционных заболеваний. Так как Джакир Бей и другие посредники потерпели неудачу в завоевании Эфиопии хитростью, было принято решение использовать любые возможные военные средства. Не было никакого смысла тратить десять лет на производство сотен тонн отравляющего газа, не применив его для устрашения и деморализации врага. Сам факт применения газа, возможно, заслуживает меньшего внимания, чем те огромные усилия, которые делались, чтобы его скрыть. Муссолини нужно было заставить мир поверить, что такая цивилизованная страна, как Италия, была вовлечена в войну дикой страной, поэтому все репортажи с фронта тщательно проверялись. Он не хотел также, чтобы люди думали, что итальянцы победили, лишь прибегнув к незаконным методам борьбы. Дуче знал, что если такие факты всплывут на поверхность, это нанесет сильный удар по фашистскому престижу. Горчичный газ был секретным оружием Муссолини, и он хотел сохранить этот секрет, чтобы иметь возможность использовать его и в дальнейшем. В начале 1936 года огромная армия Бадольо начала продвигаться вглубь Эфиопии с севера, Грациани наступал из Сомали на юге.
Муссолини понял, что компромиссный мир теперь уже не нужен. Опасность возникла, когда англичане наконец решили предложить ввести запрет на нефтяные поставки. В ответ на что Муссолини пригрозил, что выйдет из Лиги наций и, возможно, нападет на Судан. Однако он не забывал ободрять миротворцев, продолжая вести с ними сепаратные переговоры в Риме, Женеве и Джибути, чтобы создать впечатление, что с ним все еще можно договориться. Тем временем Гранди попытался опять завоевать доверие Муссолини. Он сообщал из Лондона маловероятные сведения о том, что якобы король Эдуард хочет, чтобы итальянцы знали, что втайне он на их стороне и под большим секретом сказал итальянскому послу, что считает «преступной и смехотворной» попытку английского правительства поддержать Лигу наций. Усилия Гранди были направлены на то, чтобы вызвать в Лондоне панику из-за угрозы войны: следовало помещать в английские газеты статьи, где бы говорилось, что Италия располагает восьмимиллионной армией и самыми мощными военно-воздушными силами в Европе и что любое сопротивление ей не только обречено на провал, но может привести к установлению в Европе гегемонии нацистской Германии. В начале мая Бадольо занял Аддис-Абебу. Судя по всему, война подошла к триумфальному завершению. Тот факт, что большая часть Эфиопии оставалась незавоеванной и что борьба продолжалась на протяжении последующих трех лет, постарались скрыть от итальянской общественности.
Виктор Эммануил был провозглашен императором вместо «Синьора Тафари». Муссолини заявил, что пленных эфиопов будут теперь казнить как «мятежников». Его генералы получили официальное разрешение продолжать использовать отравляющий газ и проводить «систематическую политику террора», а также особые инструкции уничтожить незначительную прослойку интеллектуалов, которые могли бы направить движение сопротивления. Было введено правило за каждого даже случайно погибшего итальянца казнить десять эфиопов. Создавая итальянскую империю, Муссолини наконец достиг цели, которую поставил перед собой много лет назад. Итальянский народ с радостью воспринимал известия о том, что эфиопы единодушно и по-дружески приветствуют завоевателей, благодарят их за то, что они принесли им цивилизацию, справедливость и технические достижения. Европейские страны усиленно заверяли, что Италия удовлетворила все свои державные требования и более не будет претендовать на какую бы то ни было территорию. Фашизм станет теперь консервативным, склонным выступать против насилия и в отношении революции перейдет на «другую сторону баррикад». Муссолини убеждал англичан, что слухи о вербовке им огромной армии из эфиопов не имеют под собой почвы. Ни одно из этих заявлений не соответствовало действительности, но дуче надеялся, что им поверят.
Приближенным дуче признавался, что ведение такой войны, какую вел он, возможно, аморально, но единственная мораль в политике — это успех.
В частности, дуче уговорил французов не препятствовать своим притязаниям в Восточной Африке и потребовал «свободы рук» в Абиссинии Эфиопии. Эфиопские солдаты транспортируют на передовые позиции, захваченное у итальянцев, орудие Абиссиния являлась архаичным феодальным государством, избежавшим колонизации в силу невостребованности ее пространств в качестве экономической периферии ведущих империй. Низкая эффективность эфиопского хозяйства не останавливала только итальянцев, прочие империалисты полагали игру, не стоящей свеч. Под скипетром негуса императора Хайле Силассие объединялись конфессионально и расово неоднородные племена, составившие, по сути, конфедерацию, скрепленную насилием. Армия Абиссинии состояла из 600 000 воинов, но относительно современные навыки имел лишь каждый десятый. Приемлемую боеспособность демонстрировала только гвардия негуса, численностью в 10 000 бойцов. В абиссинских арсеналах имелось полмиллиона разнообразных ружей, 600 пулеметов и до 250 орудий различных эпох и конструкций. Современная техника имелась в единичных экземплярах. Италия, напротив, считалась передовой военной державой и тщательно готовилась к реваншу за Адуа.
Концентрация сил на сопредельных с Абиссинией землях итальянских колоний в Эритрее и Сомали началась в конце 1934 г. За год итальянцы создали две группировки, включавшие до 350 000 солдат, 350 самолетов, 300 танков, 800 орудий и 12 000 транспортных средств, остро необходимых в сложных местных условиях. Обложка журнала «La Domenica del Corriere», возвещающая о победе итальянцев в Эфиопии. Столь масштабная подготовка и соответствующие транспортные потоки в Суэцком канале привлекли внимание англичан. Лондон, желающий сохранить статус-кво, попытался надавить на Рим, демонстрируя концентрацию флота на Мальте. Но Муссолини, перегруппировав авиацию, заставил англичан отступиться.
В 1938 г. Французское руководство заявило, что этот вопрос можно обсудить с военным атташе Франции в Москве. Чехословацкая сторона ответила аналогичным образом, несмотря на то, что руководство ее армии выразило готовность к переговорам. На данном этапе уже невозможно было рассчитывать на потенциальную военную помощь СССР, не предпринимая дальнейших шагов. Но такие шаги не последовали. Нужно было вести конкретные переговоры, но развитие внутриполитической ситуации в СССР и отношение к СССР западных держав создавали неблагоприятную атмосферу. Поле маневра для Чехословакии сузилось. Аншлюс Австрии в марте 1938 г. Сохранявшиеся барьеры во взаимоотношениях с Советским Союзом не улучшали ситуацию. А иное решение — в виде активного военного сотрудничества с Францией ; не было должным образом обеспечено. Даже в конце августа 1938 г. Польша, со своей стороны, вела себя по отношению к Чехословакии все более враждебно. Позиция Румынии, бывшего партнера Чехословакии по Малой Антанте, также не отличалась лояльностью в свете советских притязаний на Бессарабию. Туполева в чехословацкой маркировке Avia B-71 , поставленных в два приема весной 1938 г. Эти самолеты являлись самыми современными для той эпохи и в горизонтальном полете имели скорость на 30 км больше, чем чехословацкий истребитель Avia B-534. Одновременно началась подготовка к лицензионному производству в Чехословакии примерно 160 СБ-2 самолетов для чехословацкой авиации, но производство затягивалось и бомбардировщиков поставили слишком поздно, после сентября 1938г. В августе 1938 г. В этой связи нарком обороны Ворошилов направил в Политбюро Сталину и Молотову информацию с конкретным обозначением воздушных соединений Белорусского, Киевского и Харьковского военных округов, которые были готовы к перелету в Чехословакию и к 30 сентября могли бы приступить к выполнению данного задания. Речь шла прежде всего о четырех доукомплектованных полках скоростных бомбардировщиков 10-й и 16-й воздушных бригад 246 скоростных бомбардировщиков СБ и четырех истребительных полках 58-й и 69-й воздушных бригад, в которых находилось 302 истребителя И-16 В сентябре 1938 г. Советский Союз развернул значительные воздушные и сухопутные силы около 30 стрелковых дивизий, около 600 истребителей и бомбардировщиков, тяжелую технику, средства доставки, боеприпасы и топливо на западе Украины, восточнее тогда польского Львова. Однако эта группировка за исключением ВВС могла бы прийти на помощь армии Чехословакии в случае ее войны с вермахтом только спустя несколько недель после начала военных действий.
В ночь на 3 октября 1935 года Италия вторглась в Эфиопию без объявления войны одновременно с трёх сторон. Северный флот под командованием генерала Де Боно затем маршал Бадольо в составе 10 дивизий наступал с территории Эритреи на Аддис-Абебу. Два других направления были вспомогательными. Южный, сомалийский, фронт силой в 4 дивизии ударом на Харар должен был сковать как можно больше войск противника. Центральная группа войск, состоявшая всего из одной дивизии, являлась связующим звеном между фронтами. Она наступала из Ассаба на Дессие через пустыню Данакиль. Господство итальянских ВВС в воздухе было решающим фактором. Итальянский Генеральный штаб планировал после захвата территорий строить дороги, мосты, налаживать работу тыла. Это создало бы условия для следующих операций. На северном фронте итальянцы действовали массированно, не дробясь на отдельные колонны. Но, несмотря на это, до конца года лишь незначительная часть страны была захвачена. Всего к середине февраля итальянцами в Восточную Африку было направлено: 14,5 тысяч офицеров, 350 тысяч солдат, 60 тысяч человек вспомогательного персонала, 510 самолётов, 300 танков, 800 орудий, 11,5 тысяч пулемётов, 450 тысяч винтовок, 15 тысяч автомобилей, 80 тысяч вьючных животных, 1800 радиостанций. Лига Наций вынуждена была объявить Италию агрессором и вынести решение о применении экономических санкций. Запрещался ввоз оружия и некоторых других товаров, предоставление займов и кредитов.